Загадки Минского капища. А был ли дуб «Волатом»?

Минское капище (вместе с его главной святыней, валуном «Дзед»), которое действовало еще в начале ХХ в., сегодня хорошо известно жителям столицы. Отмечают, что Минское капище – уникальное явление не только для Беларуси, но и для всей Европы. Минск – едва ли не единственная европейская столица, которая может гордиться наличием в ХХ в. языческого сакрального места. И хотя «молельня у камня» давно уже не существует, она не забыта, к святому камню «Дзед» до сих пор ходят люди, а бывшая территория капища включена в список историко-культурных ценностей.

Так могло выглядеть минское капище.

 

В наличии в Минске святилища нет ничего удивительного: почитаемые природные святыни (камни, источники) были в ХХ в. известны и в других городах Беларуси (например, Юрьева гора и источник в Витебске, святой источник в Полоцке и др.). Однако в случае с Минском удивление вызывают уникальные обстоятельства, которые позволяют говорить о существовании целого культового комплекса. Вот эти-то обстоятельства и представляют собой загадки: было ли так на самом деле?

Откуда мы знаем про Минское капище? Из этнографического дневника М. Кацара. Да, это тот самый знаменитый М. Кацар, автор книги об орнаментах и их смыслах. Однако сегодня учеными отмечается большое количество ошибок и неточностей в книге, а также достаточно вольное и художественное толкование орнаментов. Это не научное исследование, но в свое время оно было чуть ли не единственным. И благодаря своей яркости и легкости приобрело огромную популярность.

Такая же свободная художественная интерпретация фольклора характерна и для П. Шпилевского, с легкой руки которого в XIX в. был создан белорусский языческий «пантеон», который, правда, оказался фэнтезийным [1]. В свое время и его работа была единственной, яркой и доступной, а потому оказалось также чрезвычайно популярной. Даже сегодня редкая книга по белорусской мифологии обходится без цитаты из Шпилевского. Что еще объединяет Шпилевского и Кацара? М. Кацар в своей работе по орнаментам, очевидно, пользовался наработками Шпилевского и даже создавал собственные свидетельства, в которых действуют «языческие божества» из пантеона Шпилевского. Кстати, почти все персонажи, о которых писал Шпилевский, известны только по его произведениям. Никто из этнографов в XIX–ХХI вв. так и не сумел их зафиксировать. Правда, иногда появляются работы (например, «Міфалогія беларусаў» за авторством А. Шамака), где печатаются якобы современные полевые записи, в которых фигурируют герои Шпилевского. Но здесь мы имеем дело с фальсификациями, причем достаточно грубыми. Доходит даже до того, что сознательно заменяются имена в цитатах из аутентичных фольклорных источников. Но я отошел от темы...

Можно говорить, что М. Кацар вместе с П. Шпилевским являются главными мифотворцами в области белорусской традиционной культуры. Если М. Кацар активно пользовался фэнтези-произведением П. Шпилевского и даже сам конструировал мифы, то не мог ли он что-нибудь выдумать и о Минском капище? Нет, совершенно все выдумать он не мог, так как есть и другие свидетельства о камне на берегу Свислочи, воспоминания жителей ул. Лодочной. Однако некоторые детали требуют большего внимания. Например, названия почитаемых объектов «молельни у камня».

Сразу настораживает то, что названия культовых объектов Минского капища встречаются только в авторском подведении итогов в дневнике: «Дуб назывался Волатам. Камень – Дзедам или Старцам. Жертвенник – агонь, жыжа» [2]. Между тем, в рассказах самих информантов в дневнике М. Кацара эти названия не фигурируют. Есть только одно упоминание: «...святы камень, ці Старац, як яго называлі». Именно Старац, но не Дзед, как его теперь все знают. Довольно интересен и тот факт, что в другом подразделе дневника, где М. Кацар обобщает имеющуюся информацию, дуб уже никак не называется, жертвенник – «жыжа, агонь», а святой камень – «Старац», как и обозначает один из информантов [3]. Получается, что расхождение наблюдается даже в пределах одного дневника. Правда, это можно было бы объяснить тем, что использовались сведения от разных людей (не все могли помнить названия), если бы этот текст не был уже заведомо обобщением полученной информации.

Валун «Дед» на своем исконном месте в середине ХХ века.

 

Дуб, камень и огонь информанты помнят, но выглядит странно, что они не называют имен, и невольно возникают вопросы об их происхождении. Откуда они берутся? Не мог ли сам М. Кацар их придумать? Надо искать истоки названий и аналогичные сакральные объекты.

В литературе по сакральным камням известен валун «Дзедаў камень» («Дзед») возле д. Жидомля Гродненского р-на [4]. И на этом все. Название «Старац» не встречается. Кстати, первым, кто написал о Минском капище и сделал его известным общественности, был Э. Левков, который на основании сведений из дневника М. Кацара написал главу своей известной книги «Маўклівыя сведкі мінуўшчыны» [5]. Там он приводит форму «Стары», но она отсутствует в дневнике Кацара. Наверное, Э. Левков неточно прочитал и перевел имя валуна (дневник Кацара был написан по-русски).

Название «Дзед» соотносится с образом дедов-предков. Образ старца в мировосприятии белорусов соотносился с представителем «иного мира» и был связан с миром умерших. О «символе дедов» М. Кацар также пишет в своей книге про орнаменты.

С другими названиями ситуация еще сложнее. Имя жертвенника на Минском капище, согласно М. Кацару, – «агонь, жыжа». Оно, вероятно, также основывается именно на работе П. Шпилевского, в «пантеоне» которого фигурирует придуманное божество огня Жыж. С учетом того, что Кацар активно использовал в своей работе об орнаментах персонажей Шпилевского, эта версия является основной. Есть и предложенный М. Кацаром «символ Жыжаля» в книге «Беларускі арнамент» [6]. Других источников нет. Правда, исследователи отмечают, что лексема «жыж(а)» взята из детской речи, где имеет значение «огонь». Она фиксируется И. Носовичем, который отметил соответствующий аналог в литовском детском языке. Это слово известно также на востоке Могилевской области, на белорусско-русском пограничье [7]. Но нет ни одного примера, чтобы это слово относилось к сакральным объектам.

Следует подчеркнуть тот смысл, который вкладывал Кацар в образ «Агня-Жыжаля»: «огонь, очаг в нашем сознании связывается с домом, с семьей» [8].

С дубом «Волатам» тоже не все так просто. В своей книге об орнаментах М. Кацар также предлагает увидеть в ткацких орнаментах «знак волата». Волат, согласно Кацару, – это сильный и добрый предок, который защищает народ от злой силы, способствует счастью потомков [9]. Однако известный исследователь традиционной белорусской культуры В. Лобач отмечает, что лексема «волат» не фиксируется в живой речи Подвинья, не фиксируется в словарях белорусских говоров и волат как мифический персонаж не встречается в белорусских легендах [10]. В определенной степени волат в белорусской мифологии тоже выглядит как некий литературный конструкт. В аутентичном фольклоре рассказывают об асілках. Соответственно, возникает вопрос: а мог ли тогда иметь дуб на Минском капище имя «Волат»? На этот счет сейчас есть определенные сомнения. Примечательно, что больше нигде в Беларуси мы не находим сакральных деревьев с похожим названием. В литературе [11] если и упоминается название «Волат» в отношении почитаемых деревьев, то в качестве примера приводится Минское капище. И на этом все. Вот такой замкнутый круг. Название дубу могли дать еще и вследствие огромных размеров дерева.

Также обращает на себя внимание еще одно обстоятельство. В книге «Беларускі арнамент» М. Кацар пишет о Минском капище, упоминает почитаемый камень и дуб, но также не называет их имен. При этом он отмечает, что на капище «неслі ахвяраванні язычніцкаму богу Перуну» [12]. Однако эта деталь вовсе отсутствует в этнографическом дневнике. На основании чего сделан такой вывод, непонятно.

Что получается? Названия почитаемых объектов Минского капища не имеют надежного подтверждения. Даже в этнографическом дневнике в изложении информантов эти имена не называются. Вот они, особенно «Волат» и «Жыж», и могут быть порождением фантазии М. Кацара. С валуном «Дзед» ситуация еще более запутанная. В цитатах информантов название камня встречается однажды в форме «Старац». «Дзед» появляется только в комментариях собирателя, однако при этом имеет одну параллель среди других почитаемых камней.

Складывается впечатление, что М. Кацар неслучайно подбирал имена, которые сплачиваются вокруг одного образа – род и семья: дед, волат-предок, огонь (домашний очаг). Такие названия объектов соответствуют рассказам о том, что камень помогал бездетным семьям в деле продолжения рода, а девушкам – выйти замуж. Это интересный пример новой мифологизации и интерпретации, который, однако, все-таки вряд ли соответствует реалиям времени существования «молельни у камня». И, несмотря на то, что эти названия, по-видимому, были придуманы М. Кацаром, они останутся в народном сознании еще очень длительное время. Был ли дуб «Волатам», был ли огненный жертвенник «Жыжам» – это сегодня не очень актуально (кроме вопроса научной точности), поскольку дуба и огня давно нет. Но камень есть. И он известен именно как «Дзед». Его продолжают почитать и сегодня. Миф живет.

Ссылки:

1. Левкиевская, Е.Е. Механизмы создания мифологических фантомов в «Белорусских народных преданиях» П. Древлянского // Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика [Электронный ресурс]. – Код доступа: http://www.ruthenia.ru/folklore/levkievskaya3.htm; Топорков, А. О «Белорусских народных преданиях» и их авторе // [Электронный ресурс]. – Код доступа: http://kapija.narod.ru/Ethnoslavistics/top_belorus.htm.
2. Кацар, М.С. Паганскае капішча ў Менску ў ХІХ – пачатку ХХ ст. // Druvis. Almanach centru etnakasmalogiji Kryuja. – 2005. – №1. – С. 131–132.
3. Там же. – С. 130.
4. Ляўкоў, Э. Культавыя камяні Беларусі / Э. Ляўкоў, А. Карабанаў, Л. Дучыц, Э. Зайкоўскі, В. Вінакураў // Studia Mythologica Slavica III. – 2000. – С. 49.
5. Ляўкоў, Э.А. Маўклівыя сведкі мінуўшчыны. – Мінск: Навука і тэхніка, 1992. – С. 43–53.
6. Кацар, М.С. Беларускі арнамент. Ткацтва. Вышыўка. – Мінск: Беларуская Энцыклапедыя, 1996. – С. 122.
7. Левкиевская, Е.Е. Механизмы создания мифологических фантомов в «Белорусских народных преданиях»...
8. Кацар, М.С. Беларускі арнамент... – С. 122.
9. Там же. – С.183–186.
10. Лобач, В.А. Волаты и асiлкi в легендах и преданиях Витебщины // Живая старина. – 2014. – №3. – С. 25.
11. Дучыц, Л. Некаторыя дадзеныя пра культавыя дрэвы на Беларусі // Kryuja. – №1. – 1996. – С. 74.
12. Кацар, М.С. Беларускі арнамент... – С. 125.

Первая публикация данной статьи на белорусском языке была размещена на сайте budzma.org.

Перевод с белорусского – А. Шамрук