1930-е. д. Гряда, призрак

Вот одна из историй наших дней, подлинность которой проверена мною лично. Произошла она с людьми, хорошо известными мне: исходя из понятных соображений, я не стану называть фамилий. Со многими в этой семье случались вещи странные и необъяснимые, о которых предпочитали не вспоминать.

Ещё до войны, в тридцатых годах, девушка из этой семьи, которая жила в деревне Гряда Сенненского района Витебской области, вышла замуж. Вскоре у неё родилась дочь. А затем случилось ужасное: умер муж скоропостижно, за несколько дней. Его похоронили, а молодая мать осталась одна с грудным ребёнком на руках. Однажды она прибежала к своим родственникам взволнованная и напуганная: она рассказывала, что к ней приходил покойный супруг, просил поесть, и она ему накрыла на стол. Ей, естественно, никто не поверил. На другой день она рассказала, что он приходил снова, и на этот раз взял ребёнка, как-то странно играл с ним, сдавливая его в объятиях; ребёнок кричал со страху, и она пыталась его вырвать у мужа, но тот схватил её за руку и отбросил в угол комнаты. Она показала свою руку, которая сильно опухла, и опухоль эта не сошла до самой её смерти. Ей опять не верили. По её словам, покойный муж продолжал приходить к ней каждую ночь. Через несколько дней ребёнок умер. А вскоре умерла и она сама. История имела своё продолжение.

У этой вдовы была племянница. Через 20 лет после этих трагических событий племянница родила сына и лежала в одном из родильных домов Витебска. Её палата находилась на первом этаже, окном во двор. Племянница чуть не сошла с ума, когда увидела ночью стоящую перед окном у дерева свою покойную тётю. Та была закутана во что-то белое, тянула руки и тягостно просила отдать ей новорожденного. Племянница, чуть живая от страха, так прижимала к себе сына, что у ребёнка на голове на всю жизнь осталось родимое пятно в виде отпечатка пяти пальцев материнской руки. Племяннице, конечно, врачи не верили. Покойная тётя приходила в течение нескольких дней, но ребёнка забрать так и не смогла. Двадцать пять лет спустя к дочери племянницы несколько раз являлась умершая за 5 лет до этого бабушка сестра той самой молодой вдовы, с которой начиналась история.

Вот вкратце то, что сообщили мне. Возможно, происходило в этой семье и многое другое, о чём узнать мне не удалось. Должен сказать, что вспоминать о таких событиях не желают; то, что я передал здесь, лишено особых подробностей, но поверьте мне, что подробности эти настолько страшны, что воспоминание о них болезненно очевидцам, а нам знать их необязательно. Важно другое: очевидцы ни разу не упоминают слово «вампир», поскольку о явлении вампиризма нигде не читали и ничего о нём не знают. А между тем, всё, происходящее с ними, имеет явно выраженные признаки опаснейшего вампиризма. И то, что вампиризм опасен, нужно помнить всегда; любые попытки поставить опыты с вампирами сопряжены с таким же риском, которому подвергается учёный, исследующий смертельно заразную болезнь. Многие старые бабки в белорусских деревнях рассказывали мне, что до войны по деревням прошла буквально целая эпидемия вампиризма (само слово «вампир» не употреблялось; в некоторых деревнях, правда, кое-кто называл таких мертвецов упырями).