Сокрытая страна: Ингерманландия своими глазами

Ингерманландия – исторический регион, включающий территории Санкт-Петербурга и ряда районов южнее и западнее города. Название происходит от населявших эти земли ижор (инкери) – одного из древних финских племен. Исходное название звучит как Инкеринмаа, что перешло вначале в шведский, а потом и в русский языки как Ингерманландия. С 12–13 веков эти земли были подчинены Новгородской республике. В 17 веке – Швеции. Даже после возведения Петербурга Петр I изначально назвал новозавоеванные земли Ингерманландской губернией, которое вскоре было заменено на Санкт-Петербургскую. В годы коммунистической диктатуры коренное население подвергалось репрессиям и выселению в Сибирь – в 1930-х гг. деревни уничтожались для освобождения земли под строительство советских военных баз – красная империя активно готовилась к завоеванию мира под знаменем «Великого Октября», а после войны местные финны были просто, без какого-либо логичного обоснования, выселены в Сибирь.

Также по теме

Автор публикации, известный своими исследованиями в области сакральной географии в северо-западном регионе России, продолжает данную тему, остановившись в этот раз на теме почитаемых каменных крестов, которые, очевидно, могли служить культовыми объектами еще в дошведское время, а в настоящее время вновь включаются в современные ритуальные практики.

В 1970-х ингерманландская тематика упоминалась исключительно в прошедшем времени, а выжившие часто меняли имена и фамилии на русские и старались забыть свое прошлое. В Перестройку, когда за национальность уже не высылали, часть населения вернулась, но многие воспользовались финской программой переселения родственных народов и эмигрировали из разваливающейся красной империи в стабильную Финляндию. При этом советские спецслужбы не препятствовали и даже поддерживали эту волну, поскольку тысячи ингерманландцев, насильно выселенных с родных мест, вряд ли могли считаться лояльными дряхлеющему режиму. На фоне возрождения интереса к ингерманландской культуре, уже в начале 21 века возникло движение ингерманландских сепаратистов – как сказано на множестве сайтов в интернете, типичная провокация спецслужб, созданная с тремя целями: занять нишу и дискредитировать тему, а также иметь на виду всех, кто разделяет подобные взгляды. Пропагандируемые этими «сепаратистами» идеи носили откровенно фрический характер и у любого здравомыслящего человека не вызывали ничего кроме недоумения. Данная азефовщина неспешно просуществовала лет 10 (при том, что в других регионах за подобное сразу давали сроки) и сошла на нет естественным ходом вещей, поскольку практически никому не была интересна и никем не воспринималась всерьез.

Но это все исторический бэкгранд с сопутствующими ему политическими паттернами, кому интересно, может прочитать про все это в подробностях в разных публикациях и в сети, для меня же интереснее современный культурный феномен Ингерманландии. Он не только жив, но и активно развивается. Ингерманландия это край, имеющий устойчивые культурные отличия от соседних регионов России. Здесь будет уместным сравнить Ингерманланию с Вендландом в ФРГ начала 1980-х, когда в Германии на волне исследования славянских древностей возник массовый интерес к славянскому прошлому ныне германских земель. Это казалось экзотикой и возвращением к забытым корням. Именно поэтому в Германии реконструируются древнеславянские городища, создаются музеи, путеводители, выходят книги по славянскому прошлому края. Точно таким же открытием стал ингерманландский культурный пласт в России в наше время. Правда, в отличие от Германии, где последние венеды умерли не то в 17, не то в 18 веке (по разным источникам), у нас и сейчас сохранились сотни носителей коренных языков. Достаточно отъехать от Санкт-Петербурга на несколько километров на юг-юго-запад, как названия населенных пунктов напомнят вам, что вы в Ингерманландии – Келози, Телези, Аропаккузи, Виллози, Ретселя, Карвала, Кандикюля, Ижора, Таменгонт, Кавелахта и десятки других. Активно развиваются музеи коренных народов – ижор в Вистино (фото 1) и води в Лужицах. Восстанавливаются церкви лютеранских приходов Ингрии – еще одной важной черты, отличающей Ингерманландию от соседних регионов России. Лютеранство пришло на эти земли в начале 17 века вместе со шведами и вполне прижилось. Лютеранские кирхи стали неотъемлемым элементом ландшафта Ингерманландии, храня память о событиях четырехсотлетней давности (фото 2).

Рис. 1. В Ижорском музее в Вистино. Фото автора, 2007.

Рис. 2. Лютеранская кирха в Губаницах. Фото автора, 2007.

Церковь Ингрии формально является единственным «живым» сохранившимся наследием шведского господства на этой земле (фото 3). Сейчас нередко к Ингерманландии относят и вепсов, что у знатоков и ценителей истории с этнографией вызывает раздражение: вепсы живут восточнее и никогда в состав Ингерманландии не входили. Да, это так, но сейчас этот коренной народ отлично вписывается в ингерманландский дискурс вместе с вожанами и ижорами. Он просто не может в него не вписываться ввиду исторической обусловленности контекстом нашего времени.

Рис. 3. Редкий памятник шведского времени – валы полностью сохранившейся земляной крепости времен Северной войны на мысу Колганпя, одно из последних сооружений, сделанных шведами на этой земле. Фото автора, 2020.

Говоря об Ингерманландии стоит коснуться и связанных с ней, четырех самых распространенных мифов. Согласно первому из них «никакой Ингерманландии не существует, это все придумано в 1990-е гг.». Этот миф является политизированной точкой зрения необразованной части населения и легко опровергается всей совокупностью исторических, этнографических, картографических и топонимических данных за 17–20 вв.

Согласно второму мифу эта земля якобы является «исконно русской». Если обратиться к наиболее ранним источникам, то новгородцы называли эти земли Водской пятиной. Название уже говорит само за себя и показывает кто именно, по мнению новгородцев, жил на этой земле (летописное финское племя Водь). Современные археологические раскопки полностью подтверждают это мнение. В условиях 13–14 вв. основой самоопределения были не национальности, а религия. Так, для русских здесь все западные европейцы в первую очередь были «латинянами», т.е. католиками. Новгородская политика по отношению к коренным народам была относительно умеренной, по сравнению с политикой немецких крестоносцев, и сам факт крещения местных финских племен в середине 13 века был скорее вынужденной и формальной мерой, необходимой для лишения идеологического обоснования немецкого натиска («крещения язычников») на подвластные Господину Великому Новгороду земли. Таким образом, именно с момента крещения в православие местные финские народности стали «русскими» по факту принадлежности к православной вере (фото 4). Некоторые ссылаются на то что в писцовой книге 1499 г. в основном русские имена, однако в этом нет ничего странного, поскольку русские, как и все другие европейские колонизаторы, при крещении аборигенов всегда давали им свои имена. Например в нач. 20 века одного из местных финских рунопевцев звали Антроп Мельников – имя греческое, фамилия русская. Во времена шведского господства новые власти боролись именно с православием, вынудив часть финского православного населения Ингерманландии и Карелии переселиться в Россию. При этом русские помещики, принявшие лютеранство, оставались в своих правах и при шведской власти. Еще более знаковым примером стало «открытие» вепсов в 1824 году, когда внезапно выяснилось, что вблизи столицы империи, где все население давно числилось русским, живет народ, не знающий русского языка и имеющий свои традиции. Можно уверенно сказать, что «русскими» земли Ингерманландии стали только в середине 13 века, после крещения местных финских племен в православие, и считать Ингерманландию «исконно русской», оснований не больше чем Финляндию «исконно шведской», а Эстонию «исконно немецкой».

Рис. 4. Интереснейший документ 17 века. Шведская карта, на которой отмечена «Ryske Helge Buskar» – «Русская Священная Роща». Место локализовано. Население окрестных деревень было православными вожанами (по факту двоеверцами), но для шведов все они были «русскими» по факту принадлежности православию. Надо отметить, что никаких славянских языческих мест на этой земле быть не может по умолчанию, поскольку именно русские принесли сюда христианство и крестили местные финские племена.

Согласно третьему мифу, название Ингрия происходит от имени шведской принцессы Ингигерды, будущей жены Ярослава Мудрого, якобы название возникло оттого, что приданным Ингигерды была Старая Ладога с окрестными землями. Опровергать этот миф даже нет смысла, поскольку в подтверждение его нет никаких исторических фактов, и сама логика этого мифа скорее восходит к эпохе романтизма 19 в., чем историческим реалиям 11 в.

Еще один миф гласит, что было некое «золотое шведское время», период расцвета края при шведах в 17 веке. Однако ознакомление со шведскими же источниками указывает на то что к концу 17 века многие земли здесь числились заброшенными. Серьезно подкосила хозяйство края именно шведская политика по насильственному перекрещиванию в лютеранство, вызвавшая недовольство и отток православного населения.

Интерес к ингерманландской тематике с каждым годом растет и ширится. Десятки контор и заведений в Петербурге и области носят название «Ингрия» и «Ингерманландия», горнолыжный курорт южнее Петербурга назван Туутари парк, в честь финского названия Дудергофа – Туутари. Недавно историческое название было возвращено станции Дудергоф (до того носившей советское название Можайское, в честь изобретателя нелетающего «самолета»). Узнаваемым символом стал ингерманландский флаг – синий крест с красной окантовкой на желтом поле. Интересно, что флаг не аутентичный, был придуман лишь в 1919 году в т.н. «республике Северная Ингрия» – одном из микро-квази-государств возникших в ходе Гражданской войны 1917–21 гг. и просуществовавшего чуть более года. Похоже, что этот флаг стал единственным, что осталось на память от этого образования и прижилось в народе.

По тематике моих исследований финские названия и фольклор представлены более чем широко: Уккокиви, Киркокиви (фото 5), Исокиви, Сойвокиви, Халика Меца, Уккола и многие другие. Эти названия также создают колорит местного культурного ландшафта. Есть и иные топонимы: Куммолово – «место чудес» или «чудное место», Арболово и Арбонье – деревни получившие названия в память о живших в них ижорских языческих жрецах, арбуях, известных по новгородским грамотам 16 века (арбуев не следует путать с деревенскими колдунами, которых у ижор называли нойдами, как и у саами).

Рис. 5. Валун Кирккокиви, «Церковный камень». У него, по пути в церковь, останавливались и молились паломники. В народных традициях Ингерманландии христианство и язычество сочетаются самым невероятным образом и обычай ходить к камням после или до церковной службы прослеживается во многих местах. Фото автора, 2010.

Там же, в западной Ингерманландии, сохранилась легенда о могиле последнего арбуя, местного языческого жреца, жившего не то в 17, не то в 18 веке вблизи д. Котлы. История крайне запутанная и до конца не ясная – арбуй почему-то носил христианское имя, а его могила, скорее всего, была у шведского пастората 17 века. Возможно речь идет о каком-то популярном в свое время знахаре или народном пророке из рода арбуев? (фото 6). Еще один интересный нюанс, когда мы в 2007 году записывали рассказы от старожилов в одной из местных деревень, то обратили внимание на то что русские старожилы вспоминали как после войны, будучи детьми, были переселены сюда с семьями из центральной России, и каково было их удивление от того что здесь, вблизи Ленинграда, они оказались в деревне, где никто не знал русский язык.

Рис. 6. В 2019–2021 гг. нами были выявлены как основательно забытые чашечные камни, древнейшие на данный момент идентифицированные культовые объекты в Ингерманландии (слева), так и аналоги карсикко – следы относительно недавних народных представлений первой половины 20 века. На фото справа хорошо видно тщательно сделанную приступку на дереве, в старину на такие могли ставить икону или свечу, а сама зарубка, скорее всего, имела памятное значение. Фото автора, 2020.

Если вкратце суммировать, то для меня Ингерманландия это русская Прибалтика – исторический регион со своей самобытной историей и культурой, имеющий четко выраженные отличия от соседних регионов России (природа, история, топонимика, религия, народные традиции и промыслы, языки и т.д.). Подобно тому, как в Финляндии исторически получила распространение шведская культура, а в Эстонии – немецкая, в основе Ингерманландии, как исторического феномена, лежит русская.

Почему при изучении древности, тем более культовых памятников, важен культурный бэкграунд? Все просто: иначе все изучаемое просто повиснет в воздухе. Именно поэтому тематика Ингерманландии, как культурного феномена, так важна и должна учитываться любым добросовестным исследователем, который обращается к прошлому этого края. Без этого подход будет напоминать шедевр советских киноделов в котором древние русичи жарят… картошку.

Также по теме

Участки дорог с повышенной аварийностью уже давно привлекали внимание не только исследователей загадок земли, но и представителей ГАИ и соответствующих государственных учреждений. Хотя по этой теме написано уже много, но обобщить все признаки подобных участков автотрасс никак не получалось, тем более хотелось бы дать вполне осмысленный ответ на вопрос стражей правопорядка о причинах необъяснимых аварий. Сегодня мы публикуем исследование Вячеслава Мизина, которое, как представляется, делает несколько уверенных шагов к разгадке и осмыслению этого феномена.

Стоит заметить, что сейчас интерес к Ингерманландии в основном развивается среди русского населения, желающего обратиться к древним истокам этой земли, точно также как немцы в 1980-х обращались к славянской тематике Вендланда. Подобный процесс обретения корней вполне закономерен – люди не хотят жить на безымянной земле без истории или с придуманной историей. Этот вектор кажется весьма важным в плане устойчивого развития края, поскольку местная специфика, отсутствующая у соседей, не только создает определенный культурный задел на развитие, но и расширяет горизонт возможностей. Только у того, кто готов принять прошлое, есть будущее.