Неолит в… Ольховке?

Не так давно мне попалась на глаза одна статья, посвященная культовым камням Ольховки. Эта статья вышла в самиздатовском научном англоязычном журнале (да-да, «культурная столица» город настолько чудесный, что здесь можно встретить и такое) и в ней автор пытается доказать, что камни в Ольховке были почитаемы еще в неолите (!).

Когда-то давно мы тоже начинали с того, что считали Ольховку древнее. Это предположение возникло из сравнения части каменных выкладок с северными, интерпретации одной из конструкций как «сейда» и т.п. Однако впоследствии эта версия не получила убедительной доказательной базы, а фактов, опровергающих её, наоборот, все добавлялось. Что же такого сенсационного произошло, что позволило это утверждать сейчас? Автор статьи откопал ранее неизвестную неолитическую стоянку в Ольховке? Или нашел кварцевые отщепы и наконечники в качестве приношений у валунов? Или, может быть, проведены столь убедительные и бесспорные контекстные сопоставления, которые не оставили никаких сомнений в неолитической древности камней Ольховки? Нет, ничего такого не случилось, но… обо всем по порядку.

Также по теме

Комплекс культовых камней у деревни Ольховка – довольно уникальное и интересное место в ряду археологических памятников Ленинградской области. К сожалению, не все подобные памятники истории находятся под охраной государства и со временем просто разрушаются в результате хозяйственной деятельности человека. Подобная ситуация с комплексом у Ольховки вызвала отклик у отдельных энтузиастов-исследователей и краеведов, которые предприняли действия по фиксации современного состояния памятника и поставили вопрос о придании ему соответствующего статуса.

Начнем с того, что первым авторским тезисом является условность датировки чашечников по ближайшим могильникам и поселениям железного века и раннего Средневековья. В поданном виде это является манипуляцией в чистом виде, поскольку тезис является вырванным из контекста: чашечные камни в регионе от Беларуси до Карелии и Финляндии в первую очередь соотносятся с земледельческими культурами (А. Тваури, А. Зайцев и др.). Соотносятся отнюдь не по поселениям-могильникам, а в первую очередь по культурному ландшафту, освоенным полям.

Традиция чашечников в рассматриваемом регионе это, в первую очередь, традиция земледельцев. Однако автор об этом сознательно умалчивает, ограничиваясь тем, что археологи якобы наобум сопоставили расположенные неподалеку памятники Ольховки и сделали вывод об их одновременности. Другим важным моментом является то, что люди, живущие земледелием, и люди, живущие охотой с собирательством, совершенно по-разному воспринимают ландшафт. Чтобы убедительно доказать, что это место могло привлечь охотников или рыбаков неолита, необходимо, как минимум, привести примеры подобных священных мест достоверно неолитического времени, либо соотносимых с людьми, находящимися на уровне развития времен неолита (саами). Наличие в Ольховке крупных камней отнюдь не доказательство их почитания в неолите, подобных валунов по Карельскому перешейку разбросано ледником великое множество. Вывод: автор поверхностно знаком с темой исследования чашечных камней, не имеет представления о культурном ландшафте и сопутствующем ему контексте разных эпох.

Также по теме

Автор настоящей публикации, уже знакомый читателям данного ресурса своими поисками и изучением «лунковых» камней на территории Беларуси, делает историографический обзор исследуемой им проблемы, хронологически охватывающий уже целых три десятилетия.

Второй тезис демонстрирует не меньшую дремучесть автора в области культурного контекста. Так, по мнению автора, оказывается, что финское название Ольховки – Лапинлахти («лопарский залив») является прямым указанием на то, что здесь жили до финнов лопари-саами. Подобное утверждение выдает полное незнание темы и более чем поверхностное знакомство автора с культурным контекстом региона. Следует пояснить, что финны разные непонятные древности нередко приписывали лопарям (а также хийси и метелиляйненам – это все образы одного фольклорного ряда), и подобных топонимов пруд пруди – их можно встретить, например, на Гогланде.

Точно такое же отношение было и у русских южнее Невы, где русское население времен Российской империи уверенно соотносило славянские же древности новгородского периода со… шведами, отсюда взялись десятки «шведских кладбищ», «шведских крестов», «шведских крепостей». Но никому в XXI веке в голову не придет всерьез рассматривать фольклорное «шведское кладбище» как реальное свидетельство проживания шведов в близлежащей деревне. Топоним Лапинлахти в финском культурном контексте указывает не более чем на наличие древних памятников (обычно каменных сложений) в данном месте, которые финны традиционно соотносили с лопарями. При этом следует также отметить, что название Лапинлахти позднесредневековое, известное примерно с XVII века (и появившееся, скорее всего, после одного из запустений), а в древности это место называлась совсем по-другому.

Что же позволило автору сделать вывод о принадлежности камней Ольховки к неолиту? Оказывается то, что, по его мнению, большинство (!) камней Ольховки похожи на медведей (?!), что, по опять же его мнению, указывает на более древнее, неолитическое, происхождение этого культового комплекса (культ медведя автор соотносит с неолитом). Несмотря на то, что сей тезис отдает парейдолией и гиперборейским фричеством 20-летней давности (искатели Гипербореи активно примечали на камнях и скалах всевозможные лики и образы), примем его к логическому рассмотрению.

Четыре камня в Ольховке – насколько они похожи на медведей, каждый может сделать свой вывод самостоятельно.

Во-первых, камни, отождествляемые с медведями, в регионе действительно есть, но располагаются гораздо южнее и известны у русского населения, т.е. в современном историко-культурном контексте. Подчеркну – это объекты, о которых есть достоверные данные и которые действительно напоминают медведей в определенных ракурсах, а также визуально воспринимаемыми габаритами. Однако в статье об этом вообще ни сказано ни слова. Автор безапелляционно утверждает, что большинство (!) чашечников Ольховки имеет визуальное сходство с медведями, при этом приводит фото всего двух камней (?) из 22 известных. Подобный подход вполне можно назвать натягиванием двух сов сразу на двадцать два глобуса. На основании всего двух фото, сделанных в одном произвольном ракурсе, без какого-либо сравнения и критического осмысления делается субъективное заключение о неолите камней Ольховки. Подобную идею еще можно было бы принять к сведению, если бы автор действительно отснял все камни со всех ракурсов, сравнил и сопоставил виды, и на этом основании сделал обобщающие выводы об их зооморфности. Такой подход выглядел бы если не убедительно (особенно если бы ракурсы совпали по направлению или ландшафтной ориентации), то хотя бы показал уровень исследования. Но подобной работы автором проведено не было.

Во-вторых, если уж говорить об Ольховке, как неолитическом святилище, то было бы неплохо для начала рассмотреть именно расположение и особенности святилищ неолита в Фенноскандии. Чего автором сделано не было, а вместо этого утверждается, что Ольховка была святилищем еще в неолите на том основании, что была позднее (?!).

В неолите не было земледелия – что могло привлечь людей той эпохи на эти земли, которые не представляли для них интереса? Только два камня, по мнению автора, похожие на медведей? Этот важный вопрос никак не обосновывается и даже не упоминается. Хорошо, предположим, нигде больше в окрестностях ничего подобного нет (хотя камней там по лесам великое множество), ни одного приметного камня, но где у автора сопоставление Ольховки в неолитическом контексте с подобными известными неолитическими святилищами по Фенноскандии? Сравнение с уже известными памятниками аналогичного типа и выявление их сходств были бы также весомыми аргументами к постулируемой гипотезе. Но вместо этого автор вообще не упоминает ни одного святилища времен неолита в Фенноскандии, и даже не ссылается ни на одной публикацию по этой теме. Также никак не рассмотрен и неолитический контекст Ольховки – какие памятники того времени известны вблизи?

Продолжая идею «древности» чашечников Ольховки, автор пошел еще дальше и стал доказывать, что чашечные камни в неолите здесь были… маркерами, разграничивающими охотничьи угодья. Более непродуманной гипотезы я давно не встречал. Автор, видимо, очень слабо знаком с тем, что такое охотничьи угодья. Ареалы обитания любого промыслового зверя у нас занимают десятки и сотни квадратных километров, в тоже время все чашечники Ольховки сосредоточены на одном поле, в пределах всего двух квадратных километров, более того, между некоторыми из них всего десятки метров. Сложно представить логику какого-либо деления охотничьей территории сосредоточением лишь в одном локальном месте большого количества межевых знаков. К тому же многие чашечные камни невелики размерами (летом в траве не приметны, не говоря уж о лесе) и невыразительны, что точно не может предполагать их какое-либо межевое значение в ранние эпохи. Плюс рядом есть большое количество обычных камней, без чашек, включая более высокие и приметные. Версия о чашечниках, как неких межах на охотничьих угодьях неолита, никак не объясняет не только зачем тут эти, якобы, межевые знаки сконцентрированы на столь небольшом для охотничьих угодий участке, но и то зачем они тут вообще нужны, поскольку территория комплекса уже от природы поделена оврагами и ручьями.

Суммируем: озвученные доводы в пользу неолита Ольховки являются плохо обоснованной и сумбурной версией, не имеющей серьезной доказательной базы. Судя по тексту статьи и приведенной библиографии, автор очень поверхностно знаком с темой культовых камней, имеет приблизительные представления о контекстах местности (культурном и ландшафтном в первую очередь) и оперирует исключительно выборочными данными, не удосужившись перед выдвижением гипотезы более детально изучить вопросы как по чашечникам, так и по особенностям топонимики и межевания территорий, не говоря уж о возможных святилищах неолита.