Работа над ошибками

Скорее мы сознаемся в наших нравственных
заблуждениях, ошибках и прегрешениях, чем в научных.
Иоганн Вольфганг Гете (1749–1832)

При изучении исторических материалов зачастую оказывается, что явление, которое все искренне считали аномальным, получает простое, естественное объяснение. Соблазн «не заметить» разгадку бывает слишком велик, особенно если описание явления вошло в книги, но поступить таким образом – как минимум отнять время у других исследователей, заставив их проделывать ту же работу. В худшем случае неверная интерпретация навсегда останется неверной, сбивая исследователей с толку и внося хаос, если наблюдение будет включено в, скажем, статистическую выборку.

За примерами далеко идти не надо. Я не раз полностью или выборочно цитировал интересный документ, найденный покойным Игорем Всеволодовичем Богатыревым в архиве ВМФ СССР (ныне РГАВМФ, Санкт-Петербург). Это донесение посла Нидерландов барона де Би о явлении, наблюдавшемся 2 (13) апреля 1716 г. близ Ревеля, ныне Таллинна:

13 числа этого месяца здесь был виден величественный метеор. Г. вице-адмирал Крюйс поручил его наблюдать во всей подробности и сделать потом ему описание, копию с которого я здесь вам прилагаю:
«2 (13) апреля 1716 г. на второй день праздника Пасхи около 9 часов вечера появился на чистом безоблачном небе весьма блестящий метеор, постепенному развитию которого описание здесь прилагается:
На ONO стороне неба поднялось вначале с горизонта весьма густое облако, заостренное к вершине и широкое при основании. Подъем его совершился так быстро, что не более как в три минуты достигло оно половину высоты от зенита.
В самый момент появления темного облака в WNW стороне появилась огромная блестящая комета, поднявшаяся градусов на 12 над горизонтом, и вслед за тем от севера поднялось новое темное облако, с западной стороны, быстро поднимавшееся к облаку, которое приближалось к нему несколько медленнее. Между этими обоими облаками с северо-восточной стороны образовался яркий свет в виде колонны, который в течение нескольких минут не изменял своего положения, тогда как облако, показавшееся от запада, с необыкновенной быстротой шло ему вразрез и с такой страшной силой столкнулось с другим облаком, что обширное пламя появилось на небе от их столкновения и сопровождалось дымом, тогда как отблеск света доходил от ONO до самого запада. Настоящий дым поднимался градусов на 20 от горизонта, а лучи пламени перерезывали его беспрерывно по всем направлениям, точно так, как происходило бы сражение многих флотов и армий. Феномен этот продолжался четверть часа кряду в наиболее блестящем своем виде, а потом стал понемногу меркнуть и окончил появлением множества ярких стрел, доходивших до высоты 80º от горизонта. Облако, появившееся на востоке, рассеялось, за ним исчезло совершенно и другое, так что к 10 часам вечера небо снова стало ясно и горело блестящими звездами. Нельзя себе составить никакого понятия, до какой степени феномен этот был страшен в момент столкновения двух облаков, когда они оба как бы разбились от сильного удара и когда их тоже с необыкновенной быстротой сопровождало множество мелких облаков по направлению к западу. Вылетевшее из них пламя было подобно громовым ударам, необычайно ярким и крайне ослепительным» (РГАВМФ, ф. 315, оп. 1, д. 519, л. 25–26).

Капитан второго ранга Н. А. Сенявин тоже наблюдал красочное явление и описал его таким образом:

1716 г. 2 апреля. Ревель. Во 2-й день, то есть второго дня Пасхи, к вечеру около 9 часов во время светлое с звездами видимо было как писано ниже:
1. В Ост-Норд-Ост склонное более к О пришло от горизонта облако очень черное, на верху остро, а на низу широко и пошло вверх скоро, так что меньше трех минут до половины цыркула дошло.
2. В то ж время как явился черный облак, явилась к WNW подобна как великая метла светлая и подымалась выше горизонта около 12 градусов; в том же часе явилось от той метлы ближе к N одно черное облако, которое зело скоро шло против первого облако на О; а первое облако шло против того на NW, а промеж обеими облаки явился свет подобно столпу, и стояло так около 10 минут; потом облако, которое пришло от NW, страшно скоро пошло сквозь столп и ударилось о другое облако, которое от О, и мешалися с великим пламенем и дымом, который видно было от ОNO до W, и видим был дым выше горизонта на 20 градусов, и сквозь дым видно было непрестанное пламя, подобно как флот и армия бились, и было то видимо 15 минут; потом по малу в высоту подобно как многие огненные метлы и взошли выше горизонта 80 градусов. А облако, которое от О, подалось к S и стало быть невидимо прежде, в которое от NW, невидимо стало быть около 10 часов, и потом светло стало быть звездами как первое.
Не можно описать, какой в то время был страх, как оба облака ударились и с каким поспешанием; також многие малые облаки следовали за большим облаком, которое шло от N, и было такое пламя, подобно молнии, так что глаза не терпели (Материалы для истории русского флота. СПб, 1866, с. 111–112).

Третье сообщение об этом же явлении никогда не переводилось на русский язык и приводится здесь впервые.

Петербург, 17 апреля. – 13-го числа сего месяца [т. е. 2-го по старому стилю] в 9 часов вечера, когда погода была очень тихой, возникло весьма замечательное явление. Очень плотное облако поднялось на востоке-северо-востоке с такой скоростью, что менее чем за три минуты достигло меридиана. В то же время на западе-северо-западе был виден большой огненный столп, поднявшийся градусов на 12 над горизонтом, а севернее его внезапно появилось еще одно плотное облако, движущееся с большой скоростью к северу навстречу первому облаку. Между этими облаками был виден еще один столп на северо-востоке, который около 10 минут стоял без заметного движения, пока облако с запада не пересекло его с ужасающей скоростью и не столкнулось с другим облаком, породив распространившиеся почти до самого запада дым и языки пламени. Другой весьма примечательный дым находился в 20 градусах над горизонтом, где постоянно блистало пламя, словно от сражения флотов или армий. Оно блистало с большой силой 15 минут, постепенно ослабевая и превращаясь в слабые лучи наподобие хвостов в 80 градусах над горизонтом. Облако, что с востока, повернуло на юго-восток и исчезло первым, а то, что с запада, разделилось. Около 10 часов вечера небосклон снова стал спокойным, и звезды продолжали сиять, как прежде. Невозможно представить себе что-то более ужасное, чем то, что произошло при столкновении облаков. За большим облаком, которое двигалось с запада, следовало много меньших облачков, и оттуда исходило пламя наподобие молнии, слепящее глаза очевидцев (Evening Post, L., May 1716, № 1055, сс. Amsterdam Gazette, 15 May 1716).

Получается, что одно и то же явление видели как в Ревеле, так и в Санкт-Петербурге, описав его практически одинаково. Это уже говорит о многом. Окончательную разгадку мне удалось найти в конце письма Я. В. Брюса Петру Первому, где описывалось северное сияние 6 (17) марта 1716 г. в Санкт-Петербурге:

Описание случившемуся явлению на небеси в ночи между 6 и 7 марта. 6 числа с вечера, около девяти часов, без лунного сияния явилось светло за облаками, близ горизонта сущими, от норд-веста даже чуть не до самого норд-оста. И тако было то светляе, то темняе, переменяючись до последней четверти двенадцатого часу, о котором времени начали из тех светлых мест пламена огненные гораздо жидким цветом вверх от горизонта простиратись и показыватись везде по небу кругом по всем странам, токмо в зуйде не подымались, ибо там облаков не было, но с иных сторон те пламена туды наносимы были. И сие чинилось с перерывкою то много, то мало, иногда будто и пересекутся, а потом паки прежнего гораздо множше таким видом, якобы тонкие и презрительные хлопья льну по небу движились, и тут, да инде, в пламена претворялись. И по зело скорому горению, на их же места паки иные находили, частию подобно молнии блистанию, токмо же не такою пруткостью, ниже такою остротою или яркостию цвета, с непрестанным дрожанием оных пламен, еже происходило от обычайного трясения воздуха, иже от той светлости сквозь видим был, подобно яко является воздух тресящ в трубку зрительную и без оныя в летние жары близ земли; также гораздо подобно цветом и переменою мест зажигаемой или угасаемой водке в каком широком сосуде. И шел при сем случае снег самый малый и мелкий, якобы песок, и была великая тишина в погоде без мороза. По получасе сего явления зело многими заостренными полосами подымалось подобно якобы жидко расчесанный лен кругом около горизонта, кроме зуйдена, идеж облак не было, похожи на множество верховых ракет, токмо без шума и не таковым явным огнем, но тихим и бледным цветом вверх даже до зенита взошли, и, пламени подобно, совокупились, и тако то в ту страну, то в другую, молнии подобно, подвизаясь, и на несколько минут времени немного с убавкою паки таковыми ж лучами от горизонта подымалось и видимо было, яко бы весь воздух вверху в пламена претворился, а потом паки вдруг в самые тонкие облаки, яко же по великом дожде в жары бывают, по воздуху скоро движущие претворялись. Из которых блистание и пламена паки происходити начинали. При сем видении неотлучно трясение воздуха было. И хотя ветр, также и мороз мало потом стал быти, однакож сия пламена не следовали, ибо гораздо высоки были, но по старому то туда, то сюды подвизались. Примечательно же было, что звезды обычайного величеством больши являлись и казалось их множшай числом видети, нежели обычайно. Между сим явлением, около двенадцатого часа, однова вдруг произошла полоса например с фут шириною, от зуйд-веста от самого горизонта в норд-ост, состояцая из 5 или 6 узких полос, и потом скоро пропала. И сия временные видения продолжались до второй четверти второго часа по полуночи. Потом помалу пресекаться стало и на верху не являлось, кроме что около горизонта на северной стране по прежнему за облаками светло было. Всего дивняе мне казалось континуация сего пременного горения, ибо егда метеоры являются, то оные, по явлении, скоро сгорают и минуются.
Ежели простых людей к мнению приставати, то бы возможно многие изображения, яко же они представляют, сделати. Правду же сказати, показалось мне и иным, при мне будучим, что у нас над главами вверху на небесех к зуйдену едино великое птичье крыло; по исходу же оного, близко его и средины неба, яко бы птичья глава явилась. И по исчезанию ж оной явилось и иное крыло близко оной к норду, прежнего гораздо явней. А иных фигур, тако ж и литер, яко иные здесь сказывают, будто видели, я видети не мог. И сего апреля 2 числа, явление было дивным же видом, токмо гораздо прежнего меньше (Пекарский П. Наука и литература в России при Петре Великом. СПб, 1863, Т. 1, с. 296–299).

Другими словами, явление 2 (13) апреля было той же природы, что и 6 (17) марта, то есть северным сиянием. Д. О. Святский писал, что его наблюдали во многих странах Европы, в том числе в Париже и Данциге. Оно произошло через 27 дней после необычайно яркого северного сияния 6 (17) марта, или ровно через один солнечный 27-дневный цикл (Северное сияние в русской литературе и науке с X по XVIII век // Архив истории науки и техники, вып. IV. Л., 1934, с. 53). Все это подтверждает и список северных сияний в монографии Альфреда Анжо «The Aurora Borealis» (L., 1896, p. 178). Гарольд Уилкинс в книге «Летающие тарелки атакуют» сообщает, что 2 апреля 1716 г. в Лондоне «человек, находящийся на улице в 9 часов вечера, увидел, как яркий и очень белый луч появился на востоке среди ясного неба, словно хвост кометы. Он исчез, и внезапно появился второй луч, двигавшийся к северу в течение 10 минут» (Wilkins H. Flying Saucers on the Attack. NY, 1967, p. 190).

Источник цитаты не был указан, но и в этом случае авроральная природа увиденного кажется несомненной. Тогда Великобритания все еще жила по старому стилю, поэтому дата в книге совпадает с наблюдениями в Ревеле и Санкт-Петербурге. Сообщение же из лондонской газеты «Evening Post», приведенное выше, было перепечатано ими из амстердамской газеты без пересчета дат на старый стиль.

Северное сияние 6 (17) марта 1716 г. над Данцигом.

Памфлет с гравюрой, приведенной выше, сохранился среди книг личной библиотеки Петра Первого. Интерес царя вполне понятен – он сам наблюдал явление, будучи в Данциге (ныне Гданьск) и собственноручно записал: «Март, 6-го. В 9-м часу пополудни был страшный знак на небе... Было в ночи зело светло, так что хотя бы и лунная ночь была» (Походный журнал 1716 года. СПб, 1855, с. 18, 109).

7 (18) марта северное сияние продолжилось (там же, с. 67). На одной из немецких гравюр тех лет было изображено, как его восприняли очевидцы. Кто-то видел пламя, которое падало на землю и вызывало пожары, кто-то – сражение войск на небе, огненные столбы или мечи, летящие звезды.

Северное сияние 7 (18) марта 1716 г. в Германии.

Исправив собственную ошибку, займемся чужими. Авроральная активность в начале 1716 года породила немало ложных сообщений об НЛО, просочившихся в разные книги. Так, Жак Валле в книге «Анатомия феномена» пишет: «6 марта 1716 г. в 7 часов вечера астроном Галлей увидел объект, который освещал небо более двух часов так ярко, что он мог читать печатный текст. Через два часа яркость объекта снова усилилась, “словно в огонь подбросили топлива”». Если заглянуть в первоисточник (Philosophical Transactions, Vol. 29, January-March 1716, p. 425), мы без труда обнаружим, что Эдмунд Галлей, известный нам по одноименной комете, наблюдал описанное выше северное сияние.

Сам Жак Валле назвал нежелание отказываться от собственных ошибок, промахов и заблуждений “эффектом храповика”. Подверженных ему исследователей аномального можно пожалеть. В отличие от настоящих ученых, для которых признание ошибок является нормой, они стоят на месте, прикованные тяжелым грузом прошлого, или заходят в тупики, заводя за собой коллег. До тех пор, пока признание ошибок не станет нормой в аномалистике, мы вряд ли сможем добиться весомых результатов.

Также по теме

Интерес к небесным явлениям, характерный для древнерусских летописей, отчасти сохранился и в XIX веке. Выходящие за рамки обычного явления (яркие метеоры, болиды, ложные солнца, гало, кометы, затмения и т. п.) отмечались в личных дневниках, церковно-приходских летописях, полицейских рапортах и в прессе. Среди них есть и сообщения про аномальные атмосферные явления (ААЯ).