На короткой ноге со смертью

Литература «темных веков», когда мысль была втиснута в жесткие церковные рамки, оставляет странное впечатление. Смерть в те годы стала настолько привычной, что истории о вампирах, духах, призраках или привидениях уже не воспринимались как что-то из ряда вон выходящее. Церковные писатели не всегда считали такие визиты проделками нечистой силы и ссылались на них, пытаясь обосновать те или иные догматы.

Также по теме

Распространение христианства в Римской империи и государствах, оставшихся от ее былого величия, решительно изменило представления о духах, призраках и нечистой силе. В житиях святых и трактатах христианских апологетов успешная борьба с нечистью стала чуть ли не обязательным стереотипом, доказывающим истинность новой религии. Каждый святой должен был доказать силу веры, успешно отбившись от посягательств демонов или помогая другим избавиться от чертовщины.

О том, как мало нужно было, чтобы поверить в одобренный Богом визит с того света, мы можем узнать у Гервазия Тильсберийского, популярного автора конца XII – начала XIII в., происходящего из знатной семьи и постоянно находящегося при дворе государей. Его самый известный трактат «Otia imperialia» («Императорские досуги») был написан для просвещения и развлечения императора Оттона IV.

Современное издание «Otia imperialia» на немецком языке.

Первые книги трактата содержат занятные сведения по истории, географии, физике и астрономии, а в третью Гервазий собрал разные происшествия, байки, мифы и легенды, как выписанные у других авторов, так и собранные лично. Среди последних есть история о том, как покойник не только вернулся из чистилища, но и поведал много интересного о загробной жизни.

Это произошло в июле 1211 года от Рождества Христова, на тринадцатом году понтификата Папы Римского Иннокентия III... В городе Бокер провинции и епархии Арль жила 11-летняя девочка, все еще девственница, дочь честных и преуспевающих граждан, преданных Церкви и трудолюбивых. У девочки был двоюродный брат, родом из города Апт, парень первой молодости, еще безбородый, лихой и любезный. Он был изгнан из места своего рождения за некие прегрешения, совершенные по юношеской глупости, и направлялся в Бокер, когда был смертельно ранен из-за несчастного случая, за который не нес ответственности. Перед лицом смерти он простил причиненный ему вред, отпустив ранившего его человека восвояси, исповедался в надлежащем духе раскаяния и принял последнее причастие, а затем умер и был похоронен.
Три или пять дней спустя он явился ночью девочке, которую глубоко любил при жизни, когда та бодрствовала при свете лампы. Она приветствовала его с некоторым трепетом, отчасти из-за робости, свойственной нежному возрасту, а отчасти потому, что природа заложила в сердца смертных инстинкт сторониться мертвых и реагировать на их визиты в смятенном состоянии духа. Но, как обычно поступают те, кто возвращается по божественному соизволению, он развеял страх девочки, говоря нежным тоном. Он сказал: «Кузина, не бойся. Ибо я пришел к вам по божественному соизволению, привлеченный моей безграничной привязанностью к вам, и вы не должны думать, что я могу причинить вам какой бы то ни было вред. Мне разрешено говорить только с вами и передавать мои слова другим через вас».
При этом девочка обратилась к говорившему: она спросила, как и на какой срок он вернулся в наш мир, поскольку он мертв. Но он, как только услышал слово «мертв», пришел в ужас, застонал и, словно уязвленный и сбитый с толку упоминанием о смерти, сказал: «Моя дорогая, пусть это слово никогда не сорвется с твоих губ! Ибо горечь смерти так велика и ни с чем не сравнима, что тот, кто однажды вкусил ее, не может вынести даже упоминания этого слова без того, чтобы его дух не испытал серьезных мучений».
В то время как покойник и девочка обменивались этими словами, отец и мать, которые не спали, услышали слова девочки, но не могли расслышать голос мертвеца. Они спросили дочь, что она говорила и кому. Она сказала: «Разве вы не видите моего кузена Уильяма, который совсем недавно умер, но сейчас стоит здесь и разговаривает со мной?» Затем они перекрестились в изумлении, ничего не видя и слыша только голос девочки.
После этого покойник удалился и появился снова только семь дней спустя, когда отец и мать девочки отправились с друзьями и соседями в монастырь Сен-Мишель-де-Фриголе, расположенный в паре миль от дома, чтобы почтить память покойного. Около 9 часов утра мертвец явился девочке, когда она одна стояла в комнате отца. Увидев его, девочка приветливо поздоровалась и спросила, откуда он пришел и в чьем обществе вернулся к ней. Он ответил, что живет в воздухе, среди духов, и подвергается мучениям в огне чистилища, добавив, что в этот момент настоятель и братья монастыря Сен-Мишель окропили его святой водой, что было очень кстати и освежило его, и что они принесли ему огромную пользу мессами и молитвами.
Девочка попросила показать, кто его спутник. Он вывел слева от себя, как бы из-за спины, рогатого дьявола отвратительной наружности, страшное существо, изрыгающее пламя и выдыхающее огонь изо рта. Девочка, следуя обычаю, протянула руку к святой воде, хранившейся в комнате, и окропила дьявола. В момент, когда его окропили святой водой, тот исчез, в то время как покойник утверждал, что получил величайшую пользу и облегчение от огня из-за окропления святой водой...
Через несколько дней новость распространилась, и люди, движимые изумлением от странности истории, приходили со всей округи посмотреть на девочку. Среди них был наш хороший друг, рыцарь из города Сен-Жиль, который приехал сюда, чтобы проверить достоверность всего, что было сказано и услышано. Задав множество других вопросов мертвецу устами девочки, он сказал: «А теперь, моя дорогая, спроси своего кузена, оказал ли кто-нибудь ему сегодня услугу». В ответ на его вопрос мертвец сказал, что сам рыцарь по пути из Сен-Жиль дал бедняку две серебряные монеты за упокой его души, и рыцарь признался, что это было известно ему одному.

Обратите внимание на противоречие – покойник видел, как была дана милостыня, но не слышал вопросы, задаваемые при нем же. Скептики могут сказать, что девочка попросту выгадывала время, чтобы лучше продумать ответ. Диалоги со священниками поначалу были обставлены точно так же.

На другой день настоятель монастыря в Тарасконе решил проверить правдивость услышанного. Когда он спросил девочку, видела ли она недавно двоюродного брата, та ответила, что он приходит в определенное время, заранее оговоренное, добавив, что, пока они разговаривали, тот как раз появился. Настоятель спросил: «Где он стоит, что делает, откуда пришел и с кем пришел?» Девочка ответила, что настоятель должен отойти в сторону, потому что он чуть не наступил ему на ногу. Пока девочка передавала вопросы настоятеля, она видела, как покойник наклонял голову в ответ на каждый вопрос, как будто оглядывался через плечо, чтобы получить ответ от советника, которого она не могла видеть. После невидимой подсказки покойник ответил девочке, что проходит чистилище в воздухе, но к нему относятся более снисходительно, чем обычно; его сопровождает ангел. Настоятель велел девочке сказать, чтобы он показал ей ангела, и когда девочка попросила показать его, он немедленно вывел вперед с правой стороны от себя человека с крыльями, одетого во все белое с сияющим бесконечным великолепием лицом, которого, по его словам, звали Михаил – его хранитель, как и многих других душ. Тогда девочка по собственной инициативе спросила, почему накануне он выглядел таким бедно одетым, в изодранных обносках, а сейчас, наоборот, одет так, как обычно. Тот ответил, что это его собственная одежда, которую мать девочки подарила беднякам; раньше он не мог носить ее и извлечь из нее какую-то пользу, пока та оставалась нерозданной. Он добавил, что испытывает боль из-за пояса, который не вернул некоему гражданину Апта, и сказал, что был бы освобожден от мучений огненным поясом, если бы пояс, который остался на его теле, вернули; так и было сделано... Настоятель спросил: «Откуда он знает, что делается на земле?» Тот ответил, что дух видит все, и никакие преграды не могут тому помешать; поэтому постыдных поступков надо избегать любой ценой – их видят бесчисленные духи, в то время как скромность поощряется множеством свидетелей. Настоятель спросил, может ли он лицезреть Бога, Пресвятую Деву, святых, а также добрые и злые души. Он ответил, что не может увидеть Бога, но Пресвятая Дева была пред его глазами; когда он завершит пребывание в чистилище, то сможет увидеть Бога с определенной ясностью, а после Судного дня узрит еще более отчетливо в бесконечном созерцании.

О том, как настоятель совместил утверждение о всеведении духа с невозможностью услышать вопрос из его уст, а не из уст девочки, автор умолчал. Впрочем, иногда дух удивлял людей познаниями о том, что происходит в городе.

Однажды, когда покойник стоял в присутствии девочки, он заявил, что его друг Уильям д'Ажен покинул земную жизнь в компании плохих друзей. Когда его спросили, отправится ли друг сразу же на тот свет для очищения, он ответил, что иногда те, кто покидают эту жизнь, достигают назначенного места только через три или четыре дня. Чтобы выяснить, правда ли то, что он сказал, кто-то поспешил в находящийся неподалеку дом названного им человека и обнаружил, что тот только что скончался.
Ученые мужи спросили через девочку, какое более мягкое название следует дать мертвецу, поскольку мертвые не выносят упоминания этого слова, и покойник ответил: «Уходящий из этой жизни». Когда его спросили, где находится Геенна, он ответил, что ад – это мрачное место под землей, зловонное и ужасное, яма, куда никто не отправится до Судного дня. Тем временем проклятые пребывают в других местах мучений, ожидая в вечных страданиях гораздо более сурового приговора к вечным мукам. Точно так же Лоно Авраамово – приятное и мирное место, где души праведников покоятся до тех пор, пока тем, кто оправдан, не будет дарована райская награда. Чистилище, по его словам, витает в воздухе... Покойнику задавали очень много вопросов о том, что происходит или должно произойти в этом мире, но он отвечал неохотно, говоря, что нехорошо расспрашивать о бесполезных и преходящих вещах такого рода, и утверждал, что ему позволено отвечать на вопросы о духовных материях, но не земных, разве что в исключительных случаях... Когда его спросили, долго ли ему будет позволено общаться с людьми, он ответил, что, по его мнению, до тех пор, пока девочка остается девственницей (Otia imperialia III, 103).

Церковь, разумеется, не собиралась пустить все это на самотек. Некий священник, по словам Гервазия, лично ему знакомый, испросил особого дозволения общаться с покойником напрямую. Скептики опять же могут сказать, что он просто пригрозил девочке суровой карой за богохульство, если та ему не подыграет. Угроза была вполне реальная: благодаря Ральфу Коггсхольскому мы знаем, что сам Гервазий как-то пытался добиться благосклонности одной девицы и, получив отказ, объявил ее еретичкой, а потом сжег на костре. Вот тут-то покойник и развернулся в полном блеске теологической премудрости, мы же с чистой совестью все это пропустим. Он подробно рассказал о моменте смерти, о посмертном суде, о чистилище и его местонахождении, продолжительности и силе мучений, занятиях страдающих душ, мессах, Михаиле и других ангелах, а также об отношении Бога к истреблению еретиков-альбигойцев. Господь, конечно, одобрил резню – «ничто из свершенного в тех краях Его так не радовало». Потом покойник ответил на вопросы, заданные в письменном виде Уильямом Эли, епископом Оранским, причем еще до того, как прибыл гонец со свитком. Скептики на это могут сказать, что свитков было два: один прислали тайно, а второй – явно. Вдобавок ко всему он еще полез в политику, и довольно успешно.

Гервазий знал и о полтергейстах, но считал, что они досаждают только неграмотной черни: «Есть и другие демоны, которых в простонародье называют «фоллеты». Они обитают в жилищах простых крестьян, и им не страшны ни святая вода, ни обряд изгнания нечисти. Пользуясь невидимостью, они бросают в любого, кто входит, камнями, палками и домашней утварью. Их слова звучат точно так же, как человеческая речь, но сами они никогда не видны. Я поведал о многих связанных с ними чудесах в книге «Краткое житие и чудеса блаженного Антония». (Otia imperialia I, 18). Можно лишь пожалеть, что эта книга не сохранилась, в то время как цитируемый трактат дошел до нас в 30 рукописях.

Также по теме

«Должно быть, черти шалят» – говорили простые люди, столкнувшись с загадочным явлением. Ученые прозвали его латинским словом литоболия (Lithobolia). От перемены слов суть не менялась: кто-то с невероятной меткостью швырял камни, оставаясь невидимым. История литоболии восходит к классическим временам, но сообщения XVI и XVII веков особенно распространены.

Мы можем только подозревать, что католическая церковь приложила руку к немалой части, если не ко всем чудесам в Бокере, но со временем стали известны случаи, когда руку эту удавалось схватить. Краткое изложение истории, приключившейся в Орлеане, имеется в «Материалах по истории колдовства» Чарльза Генри Ли.

В 1534 году умерла жена мэра Орлеана, оставив указания, чтобы похороны были как можно более простыми. Было принято, когда умирал уважаемый человек, рассылать плакальщиков с колокольчиками, чтобы они возвещали имя и достоинства покойного, просили всех помолиться за него и объявляли время похорон. Затем нанимали много нищенствующих монахов, которые приходили на похороны с зажженными свечами и собирали большую толпу. Повинуясь ее желанию, мэр не сделал ничего из этого, и когда она была похоронена в францисканской церкви среди предков, дал монахам всего шесть золотых монет – меньше, чем они ожидали. Более того, он отказал монахам в просьбе дать им часть срубленного на продажу леса.
Монахи запланировали месть – объявить, что его жена проклята, и два доктора богословия, один из которых был опытным экзорцистом, спланировали все детали. Они послали молодого послушника на стропила под крышей церкви, приказав ему поднять шум во время ночной молитвы. После экзорцизма они спросили, не исходил ли этот шум от проклятого духа, и он сразу же возобновился. Затем они пригласили знатных горожан присутствовать в церкви следующей ночью. Духу был задан ряд вопросов, на которые он отвечал стуками, из которых следовало, что причиной беспорядков является дух жены мэра, безнадежно проклятой за лютеранство, и что ее тело должно быть выброшено из церкви. Все это было изложено в письменной форме, и свидетелей попросили подписать документ, но из страха перед мэром они отказались. Тогда монахи вынесли из церкви все принадлежности для мессы и отказались совершать ее до тех пор, пока церковь не будет очищена от осквернения еретическим телом. Представитель епископа потребовал от них провести еще один обряд экзорцизма и послать людей на чердак, чтобы посмотреть, что там творится, но монахи отказались. Тогда мэр обратился к королю; монахи сослались на свои привилегии, но король назначил делегатов от парламента, наделенных всеми полномочиями, и канцлер, кардинал-легат Дю Прат, сделал то же самое. Монахи были доставлены в Париж, заключены под стражу и допрошены по отдельности, но ни в чем не признавались. В конце концов послушник, которому пообещали защиту, раскрыл заговор. Виновных монахов доставили обратно в Орлеан, где они вынуждены были совершить публичное покаяние на лобном месте (Lea H. Materials Toward a History of Witchcraft. Vol. 2. Philadelphia, 1939, p. 519–520).

Публичное покаяние. Картина Альфонса Легро.

Священники, конечно, вряд ли затеяли бы этот спектакль, если бы не всеобщая вера в духов и призраков. Так же, как фальшивые деньги не отменяют существование настоящих, наличие поддельных духов и полтергейстов не может считаться достаточным основанием для того, чтобы свести их к мистификациям. Мы всего лишь призываем осторожнее относиться к историям церковного происхождения, потому что в них религиозные догмы могут оказаться дороже истины.

Также по теме

В целом ряде случаев полтергейст проявляет себя не только как классический «шумный дух», но и несёт явную агрессию и выказывает признаки сложного интеллекта. Такие вспышки как правило протекают более неистово и могут нести явную угрозу в отношении очевидцев. Последние нередко могут начинать впадать в особые трансовые состояния, которые можно идентифицировать как одержимость злыми духами. В настоящей статье автор развивает идею о том, что феномен одержимости являться конечной частью полтергейстного процесса, представляя собой явный транскультурный паттерн явлений «шумного духа».