Традиционные магическо-ритуальные практики белорусов против блуждания людей и животных
Символическое разделение на «свой» и «чужой мир», усвоенное культурное и дикое природное пространство сформировали точно установленные принципы и правила поведения человека в мире.Повседневная жизнь человека в традиционном обществе была неразрывно связана и в большей степени зависела от окружающей среды. Символическое разделение на «свой» и «чужой мир», усвоенное культурное и дикое природное пространство сформировали точно установленные принципы и правила поведения человека в мире. От того, насколько люди придерживались этих установок, зависело как само выживание, так и успех в хозяйственной деятельности. Блуждание, как утрата пространственных и временных ориентиров, угрожало человеку и домашним животным каждый день, причем, как считалось, эта опасность имела сверхъестественные корни, поэтому для предотвращения и избавления от нее использовались магическо-ритуальные практики.
Народные нарративы свидетельствуют, что блуждание представлялось не только как потеря направления и потенциально смертельная опасность, но и одновременно и как определенный способ попасть в какое-то удивительное место, куда нельзя прийти обычным путем, а также возможность заполучить что-то ценное и необычное. Именно через блуждание солдат попадает на край земли: «Ішоў ён, ішоў да й заблудзіўся. Падходзіць да ён к таму мейсцу, дзе канчаецца земля» [11: 1]. Способность добывать огонь человек получил от Бога также после того, как заблудился: «Як чалавек пашоў у свет шукаць, дзе лепш, дак і заблудзіўса да трапіў на такое мейсцо, дзе вельмі холадно. От Бог зьявіўса яму да й навучыў яго, як дастаць агонь з краменьца й жалезка» [12: 52]. Пастух, который искал заблудившихся коров, случайно стал обладателем цветка папоротника [6: 127–128], или, случайно заблудившись в лесу, человек получает такой цветок и вместе с ним волшебные знания и способности [8: 349–350].
Обычно считается, что блуждание происходит потому, что водит какая-то необычная сила или мифологическое существо (черт, лесовик, русалка и др.). Спасение может происходить как само по себе, или если предпринять определенные специальные действия. Традиционные магическо-ритуальные практики против блуждания людей и животных можно разделить на два вида:
1) превентивные меры (перед дорогой, перед входом в лес), которые направлены на то, чтобы не заблудиться;
2) способы избавления, когда человек уже заблудился или потерялось домашнее животное.
Одной из причин блуждания считается деятельность или посещение человеком природного пространства в несоответствующее время. Таким преимущественно является ночь, как период активности черта и других враждебных человеку сил, а также полдень, как еще один временной отрезок, когда активизируются разные сверхъестественные существа.
Кроме того, опасность заблудиться увеличивается во время посещения леса в праздники, когда лес не фигурировал в качестве ритуального пространства, заложенного обрядовым сценарием (как это происходит во время празднования Троицы). При этом наказание человеку может исходить как от Бога, так и от черта или других представителей того света. Особенно нежелательным было посещение леса на Благовещение и Воздвижение, так как эти праздники в народной картине мира соотносятся с началом и концом вегетативного периода открытия/закрытия вырая – места, откуда появляются (куда прячутся) птицы и змеи [5: 141–142].
Опасным также считается время затмения, которое в народных представлениях свидетельствует об определенных изменениях и негативных последствиях, в том числе на уровне всего общества. Если быть на улице во время затмения, то можно потерять пространственные ориентиры: «Зацьменне – надвор’е змяняецца. Ніадлучаца нікуды... Бо можыце згубіцца, бо якое-то сіла можа куда-то знесці» [1: 233].
Соответственно, первый и самый простой способ предотвратить блуждание – это придерживаться установленных временных границ при посещении леса, или выхода на улицу в целом.
Вторая группа превентивных мер – это выполнение определенных действий (произнесение заговора, жертвоприношение, ритуальное переодевание) перед тем, как войти в лес или отправится в дорогу. Существуют различные заговоры, которые произносили с этой целью. Они направлены на защиту человека от диких зверей и укусов змей, от всякого возможного зла и вредного воздействия, а также для успеха в хозяйственных делах (охота, сбор ягод и грибов). Например: «Добрай раніцы, лясок. Пусці мяне пахадзіць на часок, набраць грыбоў ці ягад, не заблудзіць і вярнуцца дамоў» [4: 128].
Среди традиционных белорусских заговоров можно встретить вариации апокрифичного текста «Сон Богородицы», которые выступают в качестве защиты в различных жизненных ситуациях, в том числе оберегают человека от блуждания: «Хто гэту малітву прачытаець, той у вагне не згарыць, у лесе не заблудзіць, а ў вадзе не патонець» [3: 360].
Вход в лес воспринимался в качестве прихода в чужой дом, где человек – гость, поэтому обязательно нужно было поприветствовать хозяина леса (или сам лес), а также вести себя соответствующим образом. Исполнение этого требования защищает человека от блуждания. Зайти в чужой дом можно только с разрешения его хозяина, поэтому говорили: «Дзень добры таму, хто ў етым даму!». Тады не заблукаеш» [5: 147].
Для большей эффективности приветственные формулы и заговоры могут сопровождать также соответствующие действия. Например, «трэба скінуць плацце ці сарочку, надзець задам наперад і сказаць: Іду бокам, дамоў вярнуся, не заблуджуся. Як сюды прыйшоў, так адсюль і пайду. Амінь» [4: 128]. Ритуальное переодевание, в результате которого сознательно нарушаются принятые нормы (поменять обувь с правой ноги на левую и наоборот, одежду одеть задом наперед или навыворот), занимает важное место в практиках против блуждания. Примечательно, что такой внешний вид человека напоминал внешний вид самого лесовика, у которого «левая пола одежды будет запахнута поверх правой, т. е. совершенно иначе, чем у людей крещенных» [9: 69]. Как отмечает Владимир Лобач, через подобное переодевание человек должен был символическим образом уподобиться представителям «того» света, где все наоборот в сравнении с пространством культуры [5: 148]. Чтобы обмануть лесовика, который водит человека, нужно «против козней его принять предупредительные меры, одев на опушке платье наизнанку», иначе «леший немедленно приступает к жертве и с злорадством любуется её томлением и вообще несчастиями: сбив с надлежащего направления, он заставляет человека бродить лесом по нескольку часов, проходить по одному и тому же месту несколько раз, заводит в глубь леса, в лесную трущобу» [9: 69].
В последние годы широкое распространение получили христианизованные формы обращений на вход в лес, которые среди прочего, по народным представлениям, должны предупредить и блуждания в лесу: «Как у лес захадзіць нада Божаньку памаліцца, да Маткі Боскай нада памаліцца»; «Я толькі да леса даходжу, як кажу: “Госпадзі, спасі і сахрані! Дай шчаслівенько прахадзіць і здаровенькай дадому вярнуцца”»; «Лес клястной, лес частной! Госпадзі, Божа, благаславі ў лес увасці і з лесу выйсці» [2: 52]. Согласно представлениям белорусов-католиков, предотвратить блуждания в лесу можно при помощи хлеба, освещенного в день святой Агаты (5 февраля) [2: 52].
Еще одна группа предупредительных мер – это исполнение регламентированных правил поведения и приверженность запретам. В соответствии с принципом имитационной магии (подобное порождает подобное), если избегать «кривых» действий, то не заблудишься, или, наоборот, когда уже заблудился, сознательное присоединение к перевернутой реальности позволяет найти верный путь. Какие же действия рекомендовалось не делать, чтобы избежать блуждания? Например, «у лесі не можна лажыцца на зёмлю дагары, бо заблудзішса, а трээ аддыхаць, лежачы бокам ці нічком, або седзечы на пні ці калодзе» [12: 113]. То есть, когда в лесу отдыхаешь в нормальном, не перевернутом положении, то и путь твой будет таким же ровным. Кроме этого существовал запрет садиться для отдыха на тропах и перекрестках во время нахождения в лесу [9: 70], а также нельзя было упоминать имя лесовика [2: 53].
Также советовали не переступать через упавшие ветки: «Ці галіна дзе ў лесе – абыйдзі яе. Кажуць, галіну як пераступіш – точна заблудзіш. Эта ўжо точна праўда. Як галіну вецер скіне, зломіць галіну, пройдзеш чэраз яе – зблудзіш» [6: 146]. В других местностях не рекомендовалось обходить деревья: «Ходзячы па лесі, не можна абходзіць кругом дзерава, бо лесавік закружыць голаў і пачне вадзіць па лесі» [12: 113]. Особое внимание уделялось деревьям, сломанным вихрем, которые также старались не переступать: «Вихровое дэрэво. Его нэ пэрэступи – заблудишься в лесу, потому что нэчиста сила – вихрь, свадьбу правлят чэрти. Нэ можно палыты – бура будэ стриху рваты» [8: 308]. Примечательно, что по народным поверьям, вихрь заметает след лесовика [9: 70]. Этим также объясняется, почему нельзя переступать через поваленные ветром ветки и стволы деревьев, так как они прячут путь.
Важное значение имеют моральные качества и характер человека, от которых зависит, насколько будет продолжительным и чем закончится блуждание: «Калі не заслужыў, дык можыць цябе вадзіць кругамі, так старухі гаварылі. Будзеш хадзіць да ўпаду, пака не надаесьць, пака не ўпросіш ты яго, штоб ен цябе кінуў вадзіць» [цит по: 5: 147]. В Гомельском районе отмечали, что «калі добры чалавек заблудзіцца ў лесе, дык ён [лесавік] яго вывядзе, а плахога, наабарот, шчэ спецыяльна загубіць» [цит по: 5: 146].
Согласно народным представлениям, хозяин леса наказывал тех, кто не исполнял установленных норм: шумел, свистел, ругался, остался ночевать в лесу, не спросив разрешения у лесовика; кто входил в лес без благословения или не попросив у лесовика разрешения собирать ягоды, грибы, охотиться в его владениях [2: 52].
Чтобы не заблудиться под воздействием сглаза, советовали носить с собой хлеб, который наделяется апотропейными свойствами: «Хлиэб кладуть под подушэчку, с хлиэбом надо вэзьде ходыть, шкорочки ў карман, шоб нэ зурочыло, шоб удачно було, шоб нэ заблудиўса» (д. Радеж Малоритского р-на) [8: 93].
В случае, когда все же человек заблудился, существовали уже другие способы спасения и выхода на правильный путь. Для этого обращаются к высшим силам, которые могут помочь. Выше уже упоминалось, что люди просили непосредственно хозяина леса (лесовика), чтобы перестал водить и вывел на нужную дорогу. Также уже шла речь о переодевании, как средстве обмана лесовика, чтобы закончить блуждать, поэтому не будем повторяться.
Чтобы остановить блуждание люди еще обращаются к Матери Земле: «Было такое павер’е, што, каб выйці з гэтага месца, нада всегда лажыцца на землю і прасіць зямлю, штоб земля ўказала пуць ім дамой. Была малітва, но я не помню яе. Проста абрашчаліся людзі і лажыліся крэстаабразна, і прасілі зямлю, штоб Матушка-зямля показала ім правільны пуць – найці выхад із леса. І гэта памагала ім, і яны выхадзілі» [цит по: 5: 148]. Образ Матери Земли имеет очень важное значение в белорусской мифологии. Похоже на то, что она была самой почитаемой богиней в нашей традиции, культ которой восходит ко временам индоевропейского единства [13: 61]. Она мать-покровительница всего живого на земле (растений, животных, людей), поэтому, естественно, что к ней обращаются с просьбой о помощи в разных тяжелых и чрезвычайных ситуациях.
В подобных случаях также обращаются к предкам, которые помогают и всячески содействуют своим потомкам. В восточной части Полесья сохраняется обычай звать по имени умерших близких в опасной для человека ситуации, в том числе, когда заблудишься в лесу: «Есь такая, кагда ты заблудиш, так надо здумать отца мертвого и матер, да имя назвать. Што от мой батько зваўся Андрей, а мати звалася Зося. А я взяў да заблудиў, а мене баба наўучила. Это, там, километроў коло двадцати ана жыве, там я буду у мельници, ана стала ўучить меня: “от, детка, як ты заблудиш у леси, здумай батька и матер мертвых”. Я гукаю: “Тато, я заблудиў. Ваш сын Тихон”. И так говору: “Мамо Зося, я, Тихон, ваш сын, заблудиў”. И воны вам дадуть, тошно так дадуть знать, меш куды идти, усе» [7: 125].
Остановить блуждание и вернуть ясность уму помогают молитвы и перекрещивание: «Калі заблудзіш, ну, нада перва-наперва перахрысціцца, абізацельна, і хоць “Отчэ наш” прачытаць, васкрэсная малітва ёсць такая, очэнь харошая» [2: 53–54]. Обращаются и к святым: «Да Сьвятога Антонія нада маліцца», а также используют другие средства в контексте христианской культовой практики: «Як заблудзісса ў ліс, то згадай, с кім на Ўсеночну стоеў у цэркві, і таді опомнетаесса і вэйдэш із лісу» [2: 54].
Нередкими были случаи, когда блуждали и терялись домашние животные, преимущественно коровы, которые были довольно большой ценностью для крестьян. Важно было не только их найти, но и чтобы животное также осталось целым и не стало жертвой лесных хищников. На это направлены специальные заговоры [например, 3: 71, 73, 76, 105; 4: 515]. В таких заговорах обращаются к Богу и к святому Юрию, который считается хозяином волков, а поэтому имеет власть защищать и сохранять домашний скот.
Вербальная магия могла сопровождаться и определенными ритуальными действиями. В народной традиции известна практика втыкания острых, колющих предметов в стену дома, чтобы уберечь заблудившийся скот в лесу от волков. Подобные действия имеют апотропейную семантику и направлены на то, чтобы пригвоздить на месте какое-то зло, которое должно быть остановлено (вихрь, град, нечистая сила) [8: 321]. Подобная практика фиксировалась на белорусских землях в 1764 году: «Калі прападзе вол або конь і г.д. на пашы летам, убіваюць над дзвярыма альбо насупраць дзвярэй утыкаюць у сцяну сякеру, каб згубленую скаціну ваўкі не з’елі»; «Калі быдла згубіцца: нож убіваюць у сцяну, а калі той нож заржавее, то скаціна здохла» [14: 220, 224]. Интересно, что последний способ не только защитный, но и выполняет прогностическую функцию, так как позволяет узнать судьбу пропавшего животного.
Вообще, в народных представлениях причиной исчезновения вещей или даже животных считается деятельность черта: «Калі што-небудзь згубіцца, казалі: Мабуць, чорт хвастом накрыў» [10: 611]. Соответственно, люди совершали определенные действия, которые магическим образом должны воздействовать на черта и заставить его вернуть то, что он забрал. В современных записях заговоров описывается, как в таких случаях завязывалось что-нибудь на узел и трижды произносилось: «Завяжу чорту бараду, аддавай маю бяду. Не аддасі маю бяду – не адвяжу бараду» [4: 118]. Можно встретить упоминания о подобных практиках в XVIII в.: «Калі быдла згубіцца, траву прыціскаюць каменем і кажуць: “Датуль не адпушчу, пакуль згуба не знойдзецца”»; «Пастухі, калі скаціна згубіцца, завязваюць траву (уяўляюць, што там знаходзіцца чорт) і круцяць яе, пакуль згубленае не вернецца» [14: 222, 224].
Если заблудилось домашнее животное, то люди могли обратиться к колдунам и знахарям, которые помогали отыскать потерянное. В д. Жаховичи Мозырского р-на зафиксирован уникальный для Полесья мотив – некрещеные дети служат колдуну и по его приказу находят заблудившееся животное. Рассказывали, что местный чародей Парфён умел «зацінаць» потерянную скотину, то есть делать так, чтобы корова, которая заблудилась в лесу, осталась целой и сама вернулась домой. Он осуществлял это с помощью душ некрещеных детей, которые находятся у него в подчинении и которые пасут заблудившуюся корову в лесу, а потом пригоняют ее домой: «Вот, умираюць некрещоные деци, дак етые деци карову тую [которая заблудилась] пасуць ў леси, да и приганяюць <…> Некаторые зацинаюць так, шчо тулько аткрыў варота – и за ноч припре им тую карову, аж з яе пена из роту, уся ена мокрая, скачэ. Тые деци приганяюць. Ето юн [колдун] йих вузувае, и яни приганяюць. Яни пасуць ужэ, яни воўка не падпусцяць, ниякое паганое жэ, злодее – нихто ў лесе ужэ не возьме карову <…> Но еты [Парфён] не умее приганяць, еты зацинае так, што на месце ена стане и ужэ жыва яна буде, нихто её нигде не займе, и на другий день жэ яна приходиць» [7: 250–252]. В Пинском районе отмечен немного другой вариант, согласно которому, души некрещеных детей защищают потерявшегося человека или корову по воле Бога [7: 252].
Особенно помогает в деле поиска животного чародей, на службе которого находится лесовик: «к такому человеку станут обращаться при поисках заблудившегося в лесу скота» [9: 71]. При этом именно сам лесовик нередко заманивает животное в лес, чтобы кому-нибудь отомстить, или доставить наживу человеку, которому он помогает.
Как можно заметить, практики, направленные против блуждания, возникли на почве традиционного восприятия леса, как сакрального пространства, которое соотносится с тем светом вообще [5: 157]. Соответственно, блуждание, дезориентация в пространстве и времени, в фольклорных нарративах по существу проявляются как попадание в иной мир. Блуждание, как наказание за нарушение правил и запретов, также возникает на сакральном уровне. Именно поэтому и средства избавления от блуждания людей и животных, носят, прежде всего, магическо-ритуальный характер, так как сверхъестественная причина блуждания требует такого же решения. При сохранении общей сути, сами средства отражают сочетание языческих и христианских практик. Их фиксации современными экспедициями свидетельствуют об актуальности давних мифологических представлений, связанных с культурой поведения человека в лесу и в природе в целом.
Литература
1. Авілін, Ц. Паміж небам і зямлёй: этнаастраномія / Ц. Авілін. – Мінск: Тэхналогія, 2015. – 287 с.
2. Бабіч, А. Ю. Канцэпт «Блуканне» ў кантэксце культуры лесакарыстання беларусаў / А. Ю. Бабіч // Культура и быт белорусов в этнографических исследованиях и музейных коллекциях: материалы международной научной конференции (7–8 июня 2012 года, г. Минск) / [составители: Н. С. Бункевич и др.]. – Минск, 2012. – С. 52–55.
3. Замовы / Уклад., сістэм. тэкстаў, уступ. арт. i камент. Г А. Барташэвіч; Рэдкал.: А. С. Фядосік (гал. рэд.) [i інш.]. – Мінск: Навука i тэхніка, 1992. – 597 с.
4. Замовы / Уклад.: У.А. Васілевіч, Л.М. Салавей; уступ. арт.: Л.М. Салавей. – Мінск: Беларусь, 2009. – 519 с.
5. Лобач, У. А. Міф. Прастора. Чалавек: традыцыйны культурны ландшафт беларусаў у семіятычнай перспектыве / У. А. Лобач. – Мінск: Тэхналогія, 2013. – 510 с.
6. Народная проза Акцябршчыны / уклад., уступ. арт. А. М. Боганевай. – Мінск: Беларуская навука, 2018. – 192 с.
7. Народная демонология Полесья: Публикации текстов в записях 80–90-х годов XX века. Т. II: Демонологизация умерших людей / Сост. Л. Н. Виноградова, Е. Е. Левкиевская. – М.: Рукописные памятники Древней Руси, 2012. – 800 с.
8. Народная демонология Полесья: Публикации текстов в записях 80–90-х годов XX века. Т. III: Мифологизация природных явлений и человеческих состояний / Сост. Л. Н. Виноградова, Е. Е. Левкиевская. – М.: Издательский Дом ЯСК, 2016. – 832 с.
9. Никифоровский, Н.Я. Нечистики: Свод простонар. В Витеб. Белоруссии сказаний о нечистой силе / Н.Я. Никифоровский. – Витебск: Паньков, 1995. – 85 с.
10. Пяткевіч, Ч. Рэчыцкае Палессе / Ч. Пяткевіч; Уклад., прадм. У. Васілевіча; Пер. с пол. Л. Салавей і У. Васілевіча. – Мінск: «Беларускі кнігазбор», 2004. – 672 с.
11. Сержпутовский, А. К. Сказки и рассказы белоруссов-полешуков (Материалы к изучению творчества белоруссов и их говора) / А. К. Сержпутовский. – Санкт-Петербург: Типо-лит. К. Л. Пентковского, 1911. – 185 с.
12. Сержпутоўскі, А. К. Прымхі і забабоны беларусаў-палешукоў / А. К. Сержпутоўскі. – Мінск: Універсітэцкае, 1998. – 302 с.
13. Скварчэўскі, Зм. Па слядах багоў: нарысы беларускай міфалогіі / Зм. Скварчэўскі. – Мінск: Медысонт, 2019. – 157 с.
14. Скварчэўскі, Д., Быль, В. Запісы з Бернардзінскага архіва 1764 г. як этнаграфічная крыніца / Д. Скварчэўскі, В. Быль // Беларускі фальклор. Матэрыялы і даследаванні: зб. навук. пр. – Мінск: Беларус. навука, 2021. – Вып. 8. – С. 215–225.
Сведения об авторе: Скворчевский Дмитрий Вячеславович, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории Беларуси древнего времени и средних веков исторического факультета БГУ.
Перевод с белорусского О. Кононец, специально для сайта Проекта Уфоком.
Доклад представлен в заочной форме для конференции «Таинственная Беларусь VII» (г. Минск, 17 апреля 2021 года).
1
