1991. Кобрин, полтергейст

Как уверяет молодой глава семейства Геннадий Татарчук (фамилия по просьбе собеседника изменена), началось всё с того, что у них вдруг пропала кошка. И так же неожиданно труп её был найден во дворе их дома по ул. Пушкина…

- А вскоре после этого случая как-то ночью, вдруг услышали, как кто-то посреди комнаты, извиняюсь, писает, - продолжает Геннадий, причём на его лице – ни тени улыбки. – Жена толкает меня, говорит: неужели наш малый? Посмотрели в кроватку: нет, он спит себе спокойно, укрытый, лицом к стенке повернулся. Встал я, подошёл к лужице… По цвету и запаху, как оказалось – простая водичка.

С тех пор в обыкновенной городской квартире на четвёртом этаже поселился злой дух. Даже не дух, а, как считают хозяева, маленький душок, «ещё неопытный». Ибо особого зла он не причинял, но поволноваться заставил изрядно.

Примерно в то же время, когда стали происходить эти странные события, в гости к Татарчукам приехал родной брат Геннадия. И в первую же ночь почувствовал, будто кто-то невидимый стоит над ним, тяжело дышит…

А тут – новый сюрприз, новая неожиданность, в ванной появился кусок мыла (только не подумайте, что мыльный дефицит допёк эту семью так, что обыкновенный кусок мыла стал настоящей сенсацией). Всё дело в том, что был он не совсем обычным. Во-первых, хоть новый, но с небольшими углублениями, будто выковырянный чьей-то рукой. А во-вторых, ни жена, ни брат, как утверждают, его не приносили, не покупали и раньше никогда не видели.

Что ж, долго не раздумывая хозяин принял душ, помылся тем самым неведомо откуда взявшимся мылом. И не успел выйти из ванной, как жена обрушилась на него с какими-то нелепыми претензиями, стала упрекать в чёрствости, нежелании заниматься ребёнком и т. д. В семье, дотоле весьма дружной и мирной, стали вспыхивать буквально каждый день ссоры, причём практически без малейшего повода.

Наконец, в очередной раз злой душок напомнил о себе, когда на кафельной плитке в туалете появились иероглифы. Были начертаны они, кстати, также мылом… - Вы не пытались их как-то расшифровать? – спрашиваю у Геннадия, всё более убеждаясь, что его рассказ – не досужая выдумка. Какой ему резон в этом? Мне и так едва удалось склонить его к разговору – мол, всё равно не поверите, посчитаете за сумасшедшего.

- Нет, что вы, - отвечает он. – Да и как? Иероглифы совершенно незнакомые, ни на что не похожие.

- А как вёл себя в эти, скажем так, странные дни ребёнок?

- Да в общем-то как обычно. Особого беспокойства не проявлял… В отличие от нас, когда постоянно казалось, что кто-то посторонний находится в квартире, в комнате. По-этому в конце концов решили от непрошеного гостя избавиться.

Впрочем, в таинство изгнания злого духа хозяева меня не посвятили, опасаясь, что он, услышав о себе, может привязаться к корреспонденту. Зато теперь в квартире Татарчуков – тишина, дышится легко и свободно, ибо она наполнена, как уверяют сами хозяева, благостью.