О даме в голубом замолвите слово
Голубая дама – легенда и фактыНаверное, найдется немного барнаульцев, которые бы не слышали самую известную городскую легенду о Сине-голубой даме-привидении, появляющейся в бывшем доме начальника Алтайского горного округа, а ныне здании городской администрации.
По преданию, дама эта – бывшая жена горного начальника, замурованная заживо в стене дома за измену своему супругу.
Странно, что до сих пор, многие журналисты, исследователи и краеведы, вспоминая эту легенду, все еще теряются в сомнениях – могло быть такое или нет. Оставим за скобками личностные мнения каждого о природе паранормальных явлений, о вероятности полной тайны исчезновения жены губернского начальника на глазах многочисленного окружения, никак не отраженной во всевозможных источниках того времени (напомню, что события происходили не в первобытные времена в пещере, а в XIX веке!). Проверим все это просто фактами.
Во-первых, ограничим наши поиски временными рамками и дадим первоначальные вводные по нашему небольшому исследованию.
По легенде, даму замуровали в стенах двухэтажного кирпичного здания под №18 на проспекте Ленина, которое было построено по проекту архитектора Я.Н. Попова в 1827 году для П.К. Фролова. Первое же литературное упоминание о загадочной даме-привидении приходится на 1870 год. Именно в этом году А.А. Черкасов услышал эту историю и сам стал свидетелем странных звуков, когда останавливался на ночь у бывшего в то время начальником округа Юлия Ивановича Эйвальда. Все это Черкасов описал позднее в своей книге «Из записок сибирского охотника».
Вот отрывок из этого произведения:
Мы доехали благополучно до Барнаула и лихо прокатили мимо дома начальника. Построен этот дом во времена Фролова, в 1820-х годах, совершенно отдельно и занимает собой почти целый квартал, выходя на три улицы. С главного фаса к бульвару, с одной стороны примыкает своим большим садом к улице, с другой – тоже к широкой улице, где стоит немецкая кирха; с четвертой же – его большой двор, усадебные постройки и огород. В 1870-х годах я был в Барнауле еще новичком, служил тогда в Сузунском заводе, как я и говорил выше, и в город ездил только по делам службы. В один из этих годов меня пригласил остановиться в нижнем помещении дома бывший в то время горным начальником многоуважаемый и милейший человек Юлий Иванович Эйвальд, проживающий в настоящее время в С.-Петербурге. Сам он с семьей жил в верхнем этаже, а три большие комнаты внизу оставались пустыми, но отапливались и были мебелированы. Ранее я имел честь служить с этим милым и добрым человеком в Нерчинском крае, и мне, конечно, было крайне приятно воспользоваться его любезным приглашением и чаще бывать в обществе его и его милой семьи. Приехав осенью уже по снежникам, когда отапливались комнаты и повсюду были двойные рамы, я остановился у него, и мне отвели внизу большую среднюю комнату, вторую от сада. Однажды после обеда я сначала прогулялся по Барнаулу, а потом пришел в свое помещение и ради сумерек прилег на диван, зная, что скоро будут пить вечерний чай и меня позовут. Внизу была полная тишина, потому что дежурный швейцар находился в это свободное время в своей комнате, четвертой по счету и через комнату от меня. Я лежал и думал о том, как бы мне угодить одному строптивому и горячему охотнику, который просил меня пристрелять ему винтовку, которая в его руках фальшивила и, вероятно, была им попорчена. Вдруг в это время я слышу превосходную игру на рояле, но где-то довольно далеко, так что я не мог сообразить, откуда доходят такие приятные мелодичные звуки, и, конечно, решил, что это играет, вероятно, милейшая, крайне симпатичная женщина, супруга Юлия Ивановича, многоуважаемая Аполлинария Алексеевна. «Ах, – думаю, – как она славно играет, так в душу и просится!..» Лежу, слушаю и наслаждаюсь, но никак не могу разобрать, что именно она играет.
Но вот отворяется тихонько дверь, показывается к коридорному свету фигура лакея.
– Барин, вы спите? – окликнул лакей.
– Нет, не сплю, а что нужно?
– Пожалуйте чай кушать, барыня просит.
Я сейчас же соскочил, причесался, поправился и побежал чрез парадную лестницу наверх. Проходя громадное зало, я заметил, что тут нет рояли; думаю, верно, она в большой гостиной, но вхожу туда и, осмотрев комнату, вижу, что рояли нет и здесь. И делал я этот осмотр не потому, что я не знал, есть рояль или нет, быв в квартире не один десяток раз прежде, нет, а как-то невольно, вследствие живого впечатления от слышанной мною музыки.
В это время из маленькой гостиной выходит хозяйка, смотрит на меня и говорит:
Иллюстрация А.В. Курдюмова к первому изданию написанной по мотивам легенды повести Марка Юдалевича «Голубая дама» (Барнаул, 1981 год).
– Вы, верно, слышали музыку и потому ищете у нас рояль? Такой вопрос меня очень удивил, и я сказал:
– Как вы угадали? Действительно, я слышал крайне приятную игру на рояли, а потому ищу инструмент и хотел поблагодарить вас за доставленное удовольствие.
– Гм! Да разве вы не знаете, что у нас нет рояли?.. А догадалась я потому, что тут жил раньше бывший наш постоялец К.Р. Лец, с которым несколько раз повторялась та же история, и он также неоднократно искал глазами у нас инструмент; вас выдал мне такой же растерянный вид.
– Что же это значит?
– Это пока неразрешенный вопрос – тайна дома! – шутя сказала она.
Мы пошли в столовую к чаю и тут, конечно, много говорили о том, откуда может быть слышна музыка, когда ближайший рояль только в доме г. Давидовича за садом и улицей, до которого будет не менее 70 или 80 сажен песчано-глинистого грунта. Тут же за чаем я услыхал в первый раз, что в этом доме изредка чудится и показывается какая-то фигура в образе женщины, которую и называют Синяя Дама, потому что ее будто бы видят всегда в синем костюме. Тем дело и кончилось; прожил я еще два или три дня внизу и слышал вторично такую же музыку, но уже глуше как-то ночью, но не обратил большого внимания.
Чрез несколько лет после этого в этом доме жил уже другой горный начальник, покойный Александр Алексеевич Смирнов с большой семьей. В семье некоторые барышни, шутя занимаясь столоверчением, спрашивали, что за особа является в этом доме; им всегда отвечал стол, что Синяя Дама – Лариса, которая лежит в саду под колодой около задней калитки, просит отрыть ее прах, отпеть и предать погребению. Слыша это от детей, покойный Александр Алексеевич всегда смеялся и, конечно, этому не верил, а для убеждения в том, что это чепуха, хотел нарочно прокопать указываемое место; но барышни восстали и упросили отца почему-то этого не делать...
Странное дало, однако же, но этот призрак Синей Дамы видали многие; прислуга, как говорят, так уже привыкла к нему, что не обращает внимания на его появление.
Итак, событие должно было бы произойти в период 1827–1870 годов, а дама должна являться женой начальника Алтайского горного округа. Дата смерти ее должна попадать в период руководства мужа округом. Похоронена (или имитированы похороны) должны были быть в Барнауле или, в крайнем случае, в Томске – месте жительства начальников округа.
В этот период времени начальниками округа последовательно были: Фролов П.К. (1817–1830), Ковалевский Е.П. (1830–1835), Шленев Н.А. (1835–1838), Бегер Ф.Ф. (1838–1841), Татаринов С.П. (1841–1847), Аносов П.П. (1847–1851), Бекман В.А, (1851–1857), Озерский А.Д. (1857–1864), Фрезе А.Е. (1864–1871).
1) Фролов Пётр Козьмич (1775–1839). Руководил округом в 1817–1830 гг. Умер и похоронен в Санкт-Петербурге, на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры. Его супруга Мария Ивановна, пережила мужа (!) и после его смерти вернулась назад на Алтай, жила в Змеиногорске, где и умерла в 1857 году. Детей у них не было. Отпадает кандидатура? Отпадает.
2) Ковалевский Евграф Петрович (1790–1867). У руководства округом состоял в 1830–1835 гг. Был женат на Анне Степановне Колосовой. От этого брака родились: Михаил (1829–1884), Пётр (1827–1892), Анатолий (1834–1875), Зинаида (1835–1905), Николай (1837–1884), Евграф (1839–1886), Евгений (1842–1889). Таким образом, жена исправно рожала Евграфу Петровичу детей на протяжении всей его службы начальником округа. Умер Ковалевский в Санкт-Петербурге, а его супруга Анна Степановна (1809–1875) пережила мужа на восемь лет и была похоронена рядом с ним на кладбище Голицынской церкви во имя архистратига Михаила в Сергиевой пустыни. Тоже не подходит под легенду!
3) Шленёв Николай Алексеевич (1777–1863). Руководство округом в 1835–1838 гг. Его жена Шленёва Мария Афанасьевна (1792–1850) умерла через 12 лет после окончания службы мужа на Алтае и похоронена на Смоленском православном кладбище. Позднее рядом с ней был похоронен и супруг. Тоже отметаем.
4) Бегер Фёдор Фёдорович (1790–1861). Годы руководства горными заводами 1838–1841 гг. Был женат на Юлии Ермолаевне (Германовне), урожденной Фрезе (1804–1872), родной сестре начальника Алтайского горного округа А.Е. Фрезе. В семье были дети: Александр (1823–1895), Михаил (1825–?), Евгения (1830–1910), Екатерина (1832–?), Ольга (1835–1903), Юлия (1841–?) и Александра (1842–1848). Федор Федорович скончался в Санкт-Петербурге и похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Жена пережила его на 11 лет и позже была погребена рядом с мужем.
5) Аносов Павел Петрович (1799–1851). У руля округа в 1847–1851 гг. Его супруга Анна Кононовна (1811– после 1859) была дочерью известного в свое время механика Конона Яковлевича Нестеровского. Венчались молодожены в 1831 году. В браке родилось девять детей: Александр (1833– после 1879), Николай (1834–1890), Петр (1836–?), Павел (1838–1888), Алексей (1841–1897), Мария (1832–?), Лариса (1840–1917), Анна (1843–?), Наталья (1845–?). О том, что Анна Кононовна пережила Павла Петровича можно судить по делу «О выдаче вдове генерал-майора Аносова пособия». Ходатайствовал о пособии статс-секретарь князь Голицын. Он представил исполняющему должность товарища министра финансов «всеподданнейшую» просьбу вдовы Аносова. В ней Анна Кононовна Аносова сообщала, что осталась после мужа с девятью детьми в крайне стесненном положении и просила о пожаловании ей пособия и о принятии на казенное содержание в военные школы двух ее сыновей – Петра и Павла. Исполняющий должность товарища министра финансов Брок представил по сему поводу соображения, в которых писал: «После него (Аносова) остались вдова, 5 сыновей, из коих двое на штатном содержании в Горном институте, один на собственном иждивении в школе гвардейских подпрапорщиков и двое при матери, и четыре малолетние дочери. Семейству Аносова – вдове с шестью детьми следует назначить по горному уставу: в пенсию из окладного по прежним штатам жалования ея мужа, т. е. 1142 руб. 60 коп., и в единовременное пособие полный оклад такого жалования 1715 руб. 40 коп. серебром. На этом сухом чиновничьем расчете Николай собственноручно написал: «Согласен. Петергоф, 27 июля 1851 г.». Исключаем из легенды и Анну Кононовну.
6) Бекман Валериан Александрович (1802–1870). Начальник округа в 1851–1857 гг. Его супруга Августа (Августина) Николаевна (1818–1894) была дочерью вологодского городского врача, статского советника Н.Б. Нотбека и пережила своего мужа на целых 24 года!
7) Озерский Александр Дмитриевич (1813–1880). В правлении округом в 1857–1864 гг. Супруга София (Софья) Семеновна (1831–1870) была активной общественницей в Томске. Состояла первой председательницей Дамского отделения Томского губернского попечительного о тюрьмах комитета. Ей принадлежала инициатива создания в Томске детского приюта. Похоронена на Митрофаниевском православном кладбище в Санкт-Петербурге через 6 лет после того, как муж оставил должность начальника округа. Позже, рядом с ней, был похоронен и ее супруг.
8) Фрезе Александр Ермолаевич (1804–1872). Годы управления округом 1864–1871 гг. Был женат на дочери бывшего начальника округа Степана Петровича Татаринова – Екатерине Степановне (1820–1896), которая пережила своего мужа, Александра Ермолаевича на 24 года.
Внимательный читатель, наверное, заметил, что мной пропущен один из окружных начальников. Что называется – оставил на сладкое.
9) Татаринов Степан Петрович (1782–1847). Руководил округом в 1841–1847 гг. Был женат на Анне Петровне, урожденной Гнедич – двоюродной сестре поэта и переводчика Н.И. Гнедича. В семье родились дети: Екатерина (1820 – 1896, та самая, которая жена Александра Ермолаевича Фрезе), Елизавета (1820-е годы –1903), Юлия (1824–1879), Александр (1825–1877), Владимир (1827–1873), Всеволод (1833–?), Валериан (1836–1889), Софья (1831–?).
По формулярному списку Степана Петровича Татаринова видно, что его жена Анна Петровна скончалась раньше своего мужа и на 1845 год он уже числился вдовцом (ГАТО Ф. 3. Оп. 2. Д. 354). «Вдовец. Имеет детей – сыновей: Александра 20, Владимира 19, Всеволода 12 в Горном институте, Валериана 9 и дочь Софию 14 лет. Все они православного вероисповедания». Учитывая год рождения младшего из детей – Валериана, Анна Петровна умерла в период между 1836 и 1845 гг., то есть, вполне возможно, в период руководства мужа Алтайским горным округом, что вполне укладывается в условие легенды. И тогда, возможно, Анна Павловна и есть та единственная кандидатура на «Даму в голубом»?
Однако, давайте представим, хотя бы на миг, что все тяжкие события легенды произошли в семье видного государственного чиновника, который целыми днями находится на виду у тысяч людей. В семье, где три старшие дочери уже замужем, старший сын учится в Горном институте, а при родителях в доме растут еще четверо уже не малолетних детей в возрасте от 9 до 19 лет. Могло бы все это остаться тайным и незаметным? Вряд ли. А коль все в том же формулярном списке Степана Петровича, уже после смерти жены отмечено, что за все предыдущие годы: «В штрафах не был. Жалобам не подвергался. Слабым в отправлении обязанностей службы замечен не был, беспорядков и неисправностей между подчиненными не допускал. В неприличном поведении оглашаем и изобличаем не был», то значит и никаких эксцессов за ним не числилось. По воспоминаниям современников Татаринова он им запомнился как «порядочный служака, отзывчивый, доступный для простых смертных и (внимание!) очень набожный». Сослуживцы говорили о нём как о трудолюбивом, строгом и справедливом человеке. За 47 лет он ни разу не брал отпуск, лично следил за всеми заводскими работами, помогал коллегам.
В общем, легенда о жене начальника Алтайских заводов, представляется невероятной. Мог ли кто-то другой, кроме начальника округа, замуровывать своих жен в доме своего руководителя? Тоже сомнительно. Я высказал свое мнение, а вы свои выводы сделайте сами. Окошечко для того, чтобы легенда продолжала жить я все-таки оставлю – ведь могли же быть у вдовца и другие пассии? Или нет?
Оригинальная публикация на личном сайте алтайского краеведа-любителя Алексея Николаевича Челомбитко: https://alchel74.wixsite.com/altaykraeved/post/о-даме-в-голубом-замолвите-слово
1
